Несмотря на то что пытавшиеся его захватить боевые пловцы остались далеко позади, Ворохов не выпустил из рук леерное ограждение. Понимая, что у него не будет другого шанса отыскать в океане американский ракетоносец, Станислав решил оставаться на рубочной палубе «Атланта», пока это будет в его силах. Надежда на то, что подводная лодка вновь замедлит скорость и это позволит ему снять с корпуса «Атланта» записывающее устройство, не покидала командира разведгруппы «морских дьяволов».

Когда стрелка наручного глубиномера добралась до пятидесятиметровой отметки, Станислав ощутил, что к встречному водяному потоку, прижимающему его к палубе «Атланта», прибавилось довольно сильное боковое течение. Американский атомоход закладывал под водой лихой самолетный вираж. Через несколько кабельтовых маневр повторился. Причем боковой поток на этот раз оказался настолько сильным, что развернул Ворохова поперек палубы. Не пройдя и мили, «Атлант» вновь сменил галс, и Станислава швырнуло в обратную сторону. Постоянная смена курсов плохо согласовывалась с программой ходовых испытаний и наводила на мысль, что подводный корабль ведет поиск в ограниченном районе. Замеченное Вороховым по левому борту желтоватое пятно слабого света подтвердило родившуюся у него догадку. Американский ракетоносец стремился обнаружить в водной толще крохотный транспортировщик боевых пловцов. И это ему удалось. Как только нос разворачивающегося ракетоносца нацелился на горящий носовой прожектор «Тритона», корпус атомохода содрогнулся, и «Атлант» стремительно пошел к обнаруженной цели.

* * *

Получив сообщение о захваченной носовым гидролокатором одиночной малоразмерной цели, Грегори Спарк приказал соединить его со штабом поисковой операции на борту эсминца «Роуэл».

– Подводный транспортировщик русских прямо по курсу! Дистанция полкабельтова! – торжествующе объявил он в микрофон станции звукоподводной связи. Но последующий доклад акустиков омрачил его настроение. – Транспортировщик уходит в глубину, очевидно, русские «дьяволы» хотят затаиться на дне, – добавил он, приняв очередное сообщение от операторов, следящих за перемещением цели на экране носового гидролокатора.

– Тогда вы их потеряете?! – ворвался в наушники искаженный помехами голос Джона Трентона. – Я спрашиваю: вы их потеряете?! – рявкнул Трентон, не дождавшись ответа от капитана «Атланта».

– Да, черт возьми! – нехотя признался Спарк, хотя прекрасно понимал, что инспектор ЦРУ ждет от него совсем иного ответа. – А как, по-вашему, мы можем отличить лежащий на грунте транспортировщик от выступов подводных скал и прочих донных отложений?! У нас на борту нет для этого необходимой аппаратуры!

На капитанском мостике эсминца Трентон в негодовании сжал кулаки и плотно стиснул зубы, чтобы не разразиться ругательствами. Только что он получил сообщение от командира взвода боевых пловцов о том, что русский «дьявол», ранив одного из «тюленей», скрылся в глубине. А теперь еще и капитан «Атланта» фактически расписался в своей полной беспомощности перед русскими подводными диверсантами. Но много виноватых не бывает. И любая комиссия, которой поручат установить, почему провалилась операция по захвату группы «морских дьяволов», определит в виновники провала Трентона как руководителя и организатора. Чтобы защитить себя и оправдать свои действия в случае возможной проверки, Трентону нужен был хоть какой-то положительный результат, причем прямо сейчас. «Если русских «дьяволов» не удалось взять живыми, их необходимо уничтожить!» – решил он и снова схватил микрофон:

– Приказываю уничтожить обнаруженную цель!

– Как? – непроизвольно вырвался возглас удивления у капитана «Атланта».

Стратегический подводный ракетоносец одной своей ракетой может стереть с лица Земли крупный город, а полным залпом всех баллистических ракет способен превратить в выжженную пустыню целый континент. Но он не в состоянии поразить столь малоразмерную цель, как подводный транспортировщик боевых пловцов, обладающий таким низким уровнем собственных шумов, что его не обнаружит даже головка самонаведения гидроакустической торпеды. Однако взбешенный надзиратель от ЦРУ уже не мог воспринимать разумные доводы.

– Мне все равно, как вы это сделаете!!! – взорвался Трентон. – Расстреляйте его, раздавите, размажьте русских «дьяволов» по обшивке, но они должны быть уничтожены! Иначе вы потеряете не только лодку, но и свои погоны!

– Есть, – глухо ответил Спарк. Взяв в руки другой микрофон, он объявил по внутренней связи: – Курс на цель! Полный вперед!

Стоящий рядом с капитаном «Атланта» вахтенный офицер побледнел:

– Мы всего в сорока метрах от дна, а носовой дифферент десять градусов.

Вахтенный офицер был абсолютно прав. Подобные маневры не совершают в опасной близости от дна, и капитан «Атланта» знал это не хуже своего молодого помощника. Но с вахтенного офицера никто не грозился снять погоны за невыполнение рискованного приказа, а для капитана атомохода такая угроза была вполне реальной. Поэтому Грегори Спарк не отменил отданный ранее приказ, лишь скорректировал скорость движения:

– Средний ход.

* * *

«Вниз! На дно! Ложись на дно!» – мысленно кричал Ворохов оставшемуся в кабине «Тритона» Андрею Мамонтову. И тот будто бы услышал мысленный призыв своего командира, а возможно, и сам обнаружил атомоход. Во всяком случае, Станислав, из последних сил держащийся за леерное ограждение рубочной палубы «Атланта», увидел, как луч света, идущий от горящего на носу «Тритона» прожектора, нацелился на дно. Световое пятно, указывающее путь подводного транспортировщика, быстро погружалось в глубину. Но и американский ракетоносец, не снижая набранной скорости, последовал за ним. Его корпус вновь заслонил от Ворохова опускающийся на дно «Тритон». А буквально через секунду Станислав услышал удар и разрывающий душу металлический скрежет. Сердце командира разведгруппы сжалось от боли, а на глазах под водолазной маской выступили слезы.

В этот момент откуда-то из-под днища атомного гиганта вновь выплыло пятно света. Ворохов готов был закричать от радости, но в следующее мгновение понял, что его радость оказалась напрасной. «Тритон» не погружался, а неуправляемо падал на дно, переворачиваясь в воде. Поэтому его прожектор уже не светил в одном направлении, а рисовал в толще воды замысловатые фигуры. Внезапно он померк в облаке взметнувшегося песка и ила. Станислав понял, что транспортировщик ударился о дно, подняв взвесь донных отложений. Ворохов, не отрываясь, продолжал смотреть вниз, когда корпус «Атланта» содрогнулся от нового удара. Сила инерции отбросила боевого пловца прочь от металлического прута, за который он держался.

Беспорядочно размахивая руками и ногами, Ворохов полетел в глубину. Но вязкая масса воды быстро остановила его падение. Чтобы осмотреться вокруг себя, Станислав зажег подводный фонарь, но не увидел перед собой ничего, кроме плавающей взвеси песка и донной пыли. Она была везде, куда он ни направлял свой фонарь. Поднять такую массу песка мог только объект, в десятки, если не в сотни раз превосходящий по массе транспортировщик «морских дьяволов». Разобравшись в этом, Станислав наконец понял, что произошло. Протаранив «Тритон», команда «Атланта» не успела или не смогла изменить курс, и американский атомоход врезался в песчаное дно.