Так же и Власов у нас пока только под наблюдением. Это ведущий специалист компании по автострахованию. Там начата проверка, но его самого пока не трогают. Ты был прав, он действительно родственник одного из местных бойцов. И, более того, тесно сотрудничал с Евстаховым все это время. Трейлер использовался точно с его ведома. И не исключено, что это именно он все иногородние машины как-то по базе Евстахову пробивал. В общем, на сегодняшний день у нас появилась такая масса зацепок, что дело теперь должно стремительно сдвинуться с мертвой точки. Уже сдвинулось.

— Я готов буду с тобой согласиться только тогда, когда вы захлопнете эту секту и Ноздрев окажется за решеткой. Не раньше того!

— Я тебе это обещаю. Сам все силы к этому приложу. Для начала сегодня же ночью, когда Ванька уснет, пройдусь в сторону изолятора и попытаюсь туда заглянуть.

— Меня ты с собой, как я понимаю, не приглашаешь?

— А стоит ли двоим рисковать там, где один может справиться? До этой поры ты был успешнее меня, пора теперь и мне свои лавры стричь. Самому главному — как миновать датчики — ты меня научил. Дальше — уже дело техники.

Дело техники… В общем-то, Ромка был с этим совершенно согласен. Но как это было объяснить своей неспокойной душе? Ночью он проснулся еще до того, как Арсений открыл глаза. Он проводил его, не вставая с кровати, лишь тихо пожелав удачи. Но мог ли он вылежать, дожидаясь, когда Арсений вернется? Если сна не было ни в едином глазу, а сердце колотилось так тревожно и сильно, что он его слышал?

Выдержав не более получаса, Ромка тоже поднялся, тихо пересел в свое кресло, выехал на крыльцо. Долго сидел там, вслушиваясь в ночь. Здесь, со стороны лагеря, тишину нарушала лишь мирная песенка сверчков, к которой периодически присоединялся чуть слышный шелест налетавшего ветра. Более чем мирные звуки, но только не для того, кто знает, какие события могут развернуться в этой тишине. Быть может, именно сейчас, пока Роман сидит на крыльце, алкаш Архип варит в своей лаборатории очередную партию «чудо-духов» с опасно нарушенной концентрацией? И кто его знает, спят ли сейчас «святые отцы» или замышляют очередное дельце, в котором, как в мясорубке, будут искалечены еще чьи-то жизни, помимо тех, которые уже пострадали или погибли?..

Не в силах больше сидеть неподвижно, вначале Ромка решил, что доедет всего лишь до умывальника. Плеснул там себе водой в лицо, пытаясь освежиться, и снова замер, вслушиваясь в окружающую его тишину, которая начинала казаться такой наэлектризованной, что не хватало только полощущихся на горизонте зарниц. А потом все-таки не выдержал и выехал на ближайшую лагерную дорожку. То ли нервное напряжение давало о себе знать, то ли включившаяся интуиция подсказывали ему, что этой ночью в лагере что-то пошло не так. Окончательно он в этом убедился, когда заметил оживление возле особняка наместников, на который решил взглянуть. Сегодня там не было ни света, ни штор, но зато какие-то тени активно мельтешили вокруг. Потом хлопнула дверь. Не автомобильная и не наместничья, которую Ромка уже знал по звуку. Оставался третий вариант: бывший домик завхоза, потому что никаких других строений в непосредственной близости не стояло.

Ромка свернул за полосу разросшегося самшита, выбирая проходимые участки, чтобы двигаться и не шуметь. На каком-то этапе пути притормозил, снова услышав хлопок двери с коротким металлическим лязгом. Потом и вовсе остановился, пропустив мимо себя, за густой живой изгородью, компанию из нескольких энергично шагающих бойцов, деловито переговаривающихся между собой.

— …сказал, что скоро подъедет, — уловил Ромка обрывок фразы. — Хочет у Архипа какой-то дряни взять, которая вроде язык хорошо развязывает.

— А потом мозги превращает в жидкую кашу, — ворчливо добавил второй голос.

— Нам-то что! Вывезем дебила куда-нибудь за город… — ответил первый голос, ставший уже неразборчивым из-за быстро увеличивающегося расстояния между говорившими и слушателем. Проводив взглядом их исчезнувшие во мраке фигуры, Ромка обмер в своей каталке и даже ощутил, как по телу пробежала дрожь, хотя трусом себя никогда бы не назвал. Но то, что он успел узнать о «коктейлях от Архипа», подслушивая наместников, обсуждавших судьбу брата Тихона, было страшнее смерти. По крайней мере, до тех пор, пока ты еще был способен осознавать действительность. И кому сегодня снова была уготована подобная участь?!

Технически узнать это было несложно: бойцы прошли как раз от завхозного домика, необитаемого ныне, который, судя по звукам, даже не заперли, ограничившись накинутой на двери щеколдой. Скорее всего, пленник был брошен именно там. Оставалось только подъехать и внутрь заглянуть. Но если при этом попадешься, то вряд ли «коктейля» не хватит на двоих. А дальше…

Роман содрогнулся, как будто по его венам уже ледяным потоком растекалась отрава. Несколько лет назад его навсегда лишили возможности даже не ходить, а ездить на мотоцикле, что для него стало куда более страшной потерей. И он, зная, с кем имеет дело, даже не сомневался, что возможности оставаться разумным человеком эти нелюди тоже лишат его без каких-либо колебаний. Так что… Бежать отсюда надо. Бежать подальше, пока еще не поздно!

Ромка так сжал руками подлокотники кресла, что ощутил боль в подушечках пальцев. А потом, еще раз оглянувшись в сторону ушедших бойцов, двинулся к злополучному домику, каждым своим нервом реагируя на любой посторонний шорох, будь то даже обычный шелест ветерка, коснувшегося листвы.

Прежде чем выехать из кустов перед неосвещенным входом, Роман замер, в последний раз оценивая окружающую обстановку. А потом, не обнаружив ничего подозрительного даже с помощью своих обостренных чувств, устремился к дверям. Преодолел на колесах невысокие ступеньки, осторожно, стараясь не лязгнуть, откинул щеколду. С дверью пришлось повозиться, открывая ее с каталки, но Ромка и с этим справился, умело сманеврировав, чтобы проскользнуть внутрь, затворив ее за собой. Замер у порога, пытаясь сориентироваться в кромешной темноте помещения, практически пустого, если верить ощущениям. И, сдерживая свое неспокойное дыхание, уловил чужое, не менее тяжелое, где-то на полу.

Не имея под рукой других источников света, Ромка попытался подсветить себе хотя бы своими часами. Увидеть с их помощью ничего не увидел, но человек вдруг тихо замычал. Уже начиная подозревать, кто это может быть, Ромка двинулся на звук, а потом поставил каталку на тормоза и попытался действовать на ощупь. Стараясь облегчить ему задачу, пленник кое-как поднялся с пола и сел перед ним. Ромка нащупал плечо… лицо… скотч. Потянул за край. Человек задышал освобожденным ртом, жадно хватая воздух. Потом прошептал:

— Ты как хоть здесь оказался?

— Колесами, — буркнул Ромка, теперь ощупывая подставленные Арсением руки, заломленные тому за спину. Не мудрствуя, ноздревские бойцы безжалостно скрутили их проволокой, так что оставалось лишь надеяться, что пленник пробыл в таких путах не настолько долго, чтобы причиненный ими вред стал непоправимым. Пока можно было лишь сказать, что отекли руки сильно. Раня себе пальцы, Роман принялся торопливо раскручивать туго затянутые проволочные концы.