Как?!?

Уточнив у медсестры за стойкой, где нужная палата, иду по пустому коридору.

Двери некоторых палат открыты. Я стараюсь не заглядывать, чтобы не смущать лежащих там людей. Так… Вот здесь, кажется. Здесь вип-палаты. Дверь закрыта.

Двадцать пятая. Тихо стучусь, захожу.

В ванной комнате на входе в палату шумит вода. Наверное, она там. Прохожу глубже. Ставлю пакет на подоконник. Смотрю в окно… вниз… Там машина Стефа!

Дыхание перехватывает, в солнечном сплетении — болезненный мучительный взрыв! На глаза накатываются слёзы отчаяния и обиды. На всех!

Сзади шаги…

Прижимая ладони к горящим щекам, отворачиваюсь от окна. И… встречаюсь глазами с ним.

—Ну, привет… Ягода.

Его побелевшие губы подрагивают.

—Ты кое-что забыла у меня,— протягивает раскрытую ладонь с кольцом.— Может, хочешь вернуть на место?

Кольцо жжёт мне ладонь. Если ты возьмёшь его, Ягода… Я не знаю… Пиздец тебе.

Поднимает ладони к лицу, закрывая его и оставляя только свои большие глаза.

Мы молчим. Кольцо на моей ладони трясётся. Или, может, это рука моя трясётся. Хер знает…

Её взгляд застрял в пространстве между нами. Плечи вдруг вяло опускаются.

Ладони скользят вниз… С мёртвым взглядом тянет руку к кольцу. С отчаянным рычанием запускаю его в стену. Сердце словно обрушивается вниз как тяжёлая гиря, натягивая все жилы в груди до боли.

На хуй…

Разворачиваюсь. Решительным шагом съёбываю отсюда и из её жизни. Но в дверях мои руки самовольно врезаются в косяк, не позволяя мне выйти.

Громко, надсадно дыша, я загибаюсь, усилием воли удерживая себя в вертикальном положении, чтобы не сложиться пополам.

Чувствую, как её ладони ложатся мне на спину. Она прижимается лицом к лопаткам.

—Не трогай меня!— рявкаю срывающимся голосом.

Но она вжимается ещё сильнее. Чувствую, как мне там становится мокро. Между лопатками. Мокро?.. Плачет. Почти беззвучно. И меня, словно песочные часы, эмоционально переворачивает совсем в другую сторону. Снова сносит голову. Как будто не снесло уже минуту назад!

Разворачиваюсь. Обхватываю её лицо, поднимая его. Заглядываю в глаза.

—Стеф…— виновато.

Сколько, сука, раз я слышал этот виноватый тон и видел этот виноватый взгляд…

ААА!!

Не хочу!

—Не надо мне…— задыхаюсь я.— Вот это всё! Не смей! Ты любишь меня?..

—Ты!!..— вдруг взрывается она в рыданиях, и мне вскользь прилетает ладонями по щекам, плечам…

От удивления даже не успеваю толком увернуться и перехватить её руки.

—Ты спишь с этой… женщиной… Альбиной! Ты обманывал!

—Ты дура, что ли, Ягода?!— наконец-то перехватываю её руки.— Нахрена мне это?!

—Ты врал мне про себя! Борис купил тебя! И другие покупали!

Теперь взрывает меня.

—Ты язык себе откусишь за эти слова!

Подхватываю её за талию, затаскиваю внутрь палаты. Мне хочется врезать ей.

Посильнее. Чтобы, блять, пришла в себя и не несла пургу.

Но я не умею. Так бы давно уже… За вот это всё!

Моя агрессия в её сторону выливается в единственный возможный для меня способ. С рычанием впиваюсь в шею и задираю вверх её платье.

—Стеф!..

Затыкаю ей рот, трахая его языком.

Отрываюсь на мгновение.

—Отвечай мне! Быстро!!

Накручиваю косу на руку, заставляя закинуть голову.

Мыча мне в рот, пытается отстраниться. Врезаюсь зубами, стискивая до боли её губу. И, держа так, рву со злостью тонкие гипюровые трусики под её возмущенный писк. Дёргаю вниз ширинку, освобождая член. Поднимаю за бёдра, усаживаю на высокий подоконник. И отпускаю её губу, только когда уже чувствую привкус железа.

Моё тело подрагивает в нетерпении от перевозбуждения и адреналина.

Перехватив за затылок, вжимаю её лицо в своё. Чувствую слёзы… неровное дыхание… Она сама отыскивает мои губы и, зажмуриваясь, со стоном впивается.

Направляю рукой член внутрь неё… Закатывая глаза, содрогаюсь от нереального ощущения её тесного, скользкого лона. Вколачиваюсь…

Нас трясёт от этого дикого голода… Мы так давно не касались… Хаотично двигаемся навстречу друг другу. Ловлю ртом её громкие надрывные стоны. Впиваясь в шею, оставляю засос.

Мне поебать! Это моя женщина.

Ставлю колено на подоконник, задираю им её бедро выше. Её руки в поисках точки опоры скользят по подоконнику. Ритмично и жёстко впечатываюсь, чувствуя, что я уже очень близок к концу. Ощущения накатывают всё ярче. Я не собираюсь сдерживаться! Перехватываю её за шею, приближаюсь своими глазами к её…

Только посмей остановить меня, Ягода! Придушу нахрен!

Но она не собирается.

—Я люблю тебя…— шепчет исступлённо, хватаясь за мои плечи.

Закрывая глаза, расслабляюсь… Кончаю в неё, испытывая нереальное удовлетворение от этого факта. Влетаю от яркой вспышки прямо в рай. В ту реальность, где она моя и любит меня. И из неё я не отпущу! Всё. Пусть хоть конец света… троянская война… или ещё что…

И от того, что она даже не пыталась сделать наш секс безопасным, я, блять, прощаю ей всё. Потому что она не распиздяйка. И если позволила — значит, любит… значит, хочет, чтобы это случилось.

Обнимаю её крепче, успокаивающе глажу по волосам. Потому что обняв меня, она опять плачет, пытаясь спрятаться в моих руках.

—Всё. Не реви… Откусывай язык.

—Неправда?— всхлипывает, заикаясь.

Открываю нашу переписку. Отдаю прочитать так и висящее непрочитанным сообщение.

—Прости… я дура…— прячет лицо у меня на груди.

—Да.

Отрываю от себя, разглядываю родные черты. Сегодня она ещё нежнее и трогательнее, чем обычно. С этими опухшими губками…

—Некрасивая?..— сводит брови домиком.— Отёкшая…

—Самая красивая…— отрицательно качаю головой.— Самая-самая…

—Стёпа…— доверчиво смотрит в мои глаза.

—Родная моя…— обвожу пальцами черты её лица.— Я чуть с ума не сошёл…

—Стёп… а у нас ребёночек будет.

—Обязательно будет,— киваю я.— Вот сейчас весь этот геморрой разгребём и займёмся как следует.

Отрицательно качает головой. Опускает глаза.

—Я беременна. Уже.

Мои губы дёргаются в нервной улыбке.