ни один портфель не может быть постоянно диверсифицирован. Были акции, которые в 20-е годы были «голубыми фишками», но так и не вышли из депрессии, потому что время и прогресс сделали их бизнес-модели устаревшими. Индексные фонды периодически обновляются. Средняя продолжительность жизни компании, входящей в индекс S&P 500, изменилась с примерно 35 лет в 1950-х годах до 10–15 лет сегодня.

Другим катаклизмом была Вторая мировая война, которая стала гораздо более суровым испытанием для финансовых активов, чем даже Великая депрессия. Данные говорят сами за себя. Страны-победители в конце концов выиграли, особенно в случае с акциями, но также и с облигациями, хотя были и тревожные моменты. Американский и британский фондовые рынки были удивительно прозорливы в определении точных поворотных моментов в длительной военной борьбе. Однако настоящим испытанием для финансовых активов, как убежища покупательной способности, стало то, что произошло с проигравшими странами (Германия, Япония и Италия) и оккупированными побежденными (Бельгия, Дания, Франция, Нидерланды и Испания). Эти данные не такие четкие. Конечно, были и другие страны, которые подчинились врагу, – как в Европе, так и в Азии, но достоверных данных по их прибылям нет.

Оккупация и эксплуатация стран, завоеванных Германией

В конце 1940 года, когда большая часть Западной Европы была порабощена, а планы нападения на Россию уже завладели умом, Гитлер созвал собрание в Большом зале рейхсканцелярии[180]. Великолепие огромного зала отражало мощь государства; его богатство и сила проступали в огромных люстрах из сверкающего хрусталя, мраморных стенах, увешанных образцами героического тевтонского искусства, огромными красными портьерами и акрами толстых розовых и коричневых восточных ковров. У дверей стояли караульные в черных одеждах с золотой тесьмой, в белых чулках и черных туфлях; на самом деле это были члены СС. Они почтительно, но с профессиональной угрожающей бдительностью проверяли удостоверения личности. Присутствовало 200 представителей нацистской элиты руководства, в мундирах один другого изысканнее, увешанные медалями. Кто бы не поверил в тысячелетний рейх в этом храме Высшей расы?

Фюрер Адольф Гитлер, одетый в простую коричневую форму, которая выделялась своей незамысловатостью, вошел в канцелярию, когда все уже расселись[181]. Ни один национальный лидер в наше время, за исключением, пожалуй, Рональда Рейгана, не обладает таким чувством театральности и способностью выглядеть пророком. Глубокие голубые глаза Гитлера завораживали аудиторию. Сначала он говорил тихо, но затем, жестикулируя и страстно повышая голос, он изложил грандиозное видение новой Германии и Европы. Великий Германский рейх будет европейской империей. Германия должна иметь жизненное пространство, lebensraum, и она достигнет своего предназначения путем расширения на восток и аннексии обширных регионов Советского Союза, а именно Украины, Поволжья и Крыма, которые богаты сырьем, продовольствием и нефтью.

Во время Первой мировой войны правительство кайзера оттолкнуло от себя немецкий народ, пренебрегая благосостоянием солдатских семей. Поскольку их кормильцы находились на фронте, семейные пособия были ниже прожиточного минимума. Цены на продовольствие росли из-за скудных урожаев, а забывчивость вильгельмовского правительства по отношению к страданиям рабочего класса привели к глубокому антагонизму, который способствовал послевоенному социальному хаосу. Гитлер поклялся, что подобного больше не повторится и что завоеванные земли будут разграблены не только ради богатств и промышленных материалов, но и ради продовольствия.

Эти новые территории должны были быть очищены от их нынешнего населения, презираемых славян, недочеловеков, untermenschen, которым было бы запрещено размножаться и которые получили бы образование ровно того уровня, чтобы они могли понимать немецкие приказы и выучить простые правила. Эти регионы будут заселены деревенскими солдатами арийской крови с Запада, подобно тому, как был заселен американский Запад. Сексуальные отношения между мужчиной-славянином и арийской женщиной карались бы смертью через повешение для славянина и унижением для арийки (предположительно, секс мужчины-арийца со славянской женщиной воспринимался бы нормально). В конце концов, сказал Гитлер, на этих новых территориях будет жить население в 100 млн немцев, а обслуживать их будут, предположительно, 25 млн рабов из числа унтерменшей. Он закончил драматично, почти шепотом: «Чтобы осуществить все это, потребуется не одно поколение. Я знаю, что не доживу до этого».

Но грандиозный замысел Гитлера предусматривал также экспансию на Запад. Он был убежден, что жители Норвегии, Дании, Финляндии, Голландии и фламандской Бельгии имеют арийскую кровь и поэтому являются расовой родней немцам. Их язык был несколько похож на немецкий язык, и часто их внешность была германской. В обращении к нацистским лидерам он отметил, что нацистские идеалы уже пустили корни в этих странах, что их мужчины добровольно вступают в ряды немецкой армии, и что многие их города и поселки носят немецкие названия. Рейх также должен поощрять немцев, мигрировавших в Северную и Южную Америки и Австралию, возвращаться на родину, чтобы принять участие в создании новой империи.

Завоеванные страны, по его словам, следует оккупировать и эксплуатировать, но при этом всегда помнить о том, что в свое время в будущем они станут частью Великого Германского Рейха. Будут назначены комиссар и небольшая группа администраторов для надзора за экономической деятельностью, а СС будет управлять гражданскими службами, такими как полиция. Послушные марионеточные национальные лидеры займут свои места и будут создавать видимость управления, но порядок, существующий в этих странах, нельзя будет оставлять без надзора, насколько это только будет возможно.

Для англичан, добавил он, из-за их врожденной непокорности, будет установлен еще более суровый режим.

На этой встрече и в последующих неофициальных беседах Гитлер дал понять, что «вельможи» Третьего рейха получат от государства большие поместья в оккупированных странах, где будут трудиться рабы. Хотя Гитлер всегда с подозрением относился к офицерскому корпусу армии, он велел некоторым из своих любимых генералов осмотреться в поисках того места, которое бы им приглянулось. Один из любимцев Гитлера, генерал Гудериан (в период между командованием армией на Восточном фронте и получением должности генерал-инспектора танковых войск) провел несколько месяцев, объезжая оккупированные территории в поисках подходящего поместья. Такая программа, предположительно, должна была купить лояльность чиновников и генералов, сделав их богатыми путем прямой экспроприации собственности богатых землевладельцев в Восточной Европе.

Более того, к началу 1941 года маршал авиации Геринг, вознесенный на вершину славой подвигов люфтваффе, проповедовал гораздо более суровую оккупацию. В то время Геринг был назначен Гитлером своим самым высокопоставленным заместителем и даже противоречил фюреру по определенным вопросам. Выступая перед собранием оккупационных комиссаров, маршал авиации, с некоторым трудом помещаясь в богато украшенный, сшитый на заказ мундир с полным набором украшений на груди, назвал вещи своими именами и спустил с цепи эсэсовских шакалов. Он особо отметил, что презирает слово «эксплуатация». «Раньше это называлось грабежом, – сказал он, – а сегодня все стали более гуманными. Несмотря на это, я намерен грабить и делать это основательно»[182]. Рабочая