— Вы уверены, что вам удастся убедить президента? — спросил он.

— Возможно, удастся, — не стал утверждать заранее Сенека. — Но для этого нам предстоит много поработать.

— Но ведь до бала всего три дня, — напомнил Юджин и отвёл взгляд.

— Значит, нужно работать три дня, — строго сказал Сенека. — На своём максимуме. Мы начнём с исследований. Мне нужно осмотреть ваши ауры на новом, экспериментальном оборудовании. Ты первая, Аврора.

Она кивнула, и Сенека улыбнулся ей.

— И избавиться от фистул, — продолжал Магистр. — Они больше вам не понадобятся. Ну, за работу!

С лучащимися интересом глазами Аврора ходила вокруг новой, экспериментальной модели магического томографа в исследовательском отсеке дома, пока Сенека вбивал нужные данные. Сейчас девушка ляжет на специальную кушетку и с помощью новейшей разработки Тринадцатого Магистра, и они увидят послойное отображение её тела, ауры, связующей их энергоструктуры.

Но пока Сенека не дал сигнал, Аврора с любопытством осматривала громоздкий и пугающий (по мнению Юджина) механизм, со множеством рычагов, шестерёнок, кристаллов и прочих сложных и подвижных деталей. Аврора напуганной не выглядела. Наоборот, Юджин вынужден был признаться себе, что впервые видит подругу такой счастливой.

Девушка водила ладонями по прохладной поверхности, прижималась щекой к мигающим лампочкам и закрывала глаза, словно прислушиваясь, словно эта адская машина — живая. И, Юджин мог бы поклясться, Аврора механизму тоже нравилась. Он не понимал, как, но чувствовал, что гигантский магический механизм тянется к Авроре, ластится, как большой умный пёс.

— Ложись, — скомандовал Сенека и Аврора легла.

Вокруг хрупкой фигурки в лёгкой белой тунике и широких брючках принялось вращаться колесо.

Юджин невольно потёр грудь — за два с лишним года он так привык к магической фистуле, что её отсутствие ощущалось чуть ли не дискомфортом. Не выдержав, приоткрыл рубашку, скользнул взглядом по впадинке на груди. Идеально ровная кожа. Ни следа…

— Кого ты тут пытаешься соблазнить, — не поворачивая к нему головы, проворчал Сенека. — Застегнись уже!

Юджин нехотя послушался.

— Шрама не осталось, — пробормотал он. — А должен был! — он вспомнил шрамы Ромуса и Юлы, которые те предъявили при первой встрече.

— Сделать тебе шрам? — усмехнулся Магистр.

— Себе сделай, — огрызнулся Юджин.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — вдруг обернулся к нему Сенека.

Юджин упрямо мотнул головой, не опуская взгляда.

Магистр пожал плечами и снова вернулся к приборам.

— Вот оно! Получилось! — ни к кому конкретно не обращаясь, сказал он.

Над неподвижно лежащей Авророй замерцал призрачный силуэт, проекция. В ней проглядывался скелет, мерцающие органы, мышцы, искрящие подвижные потоки, должно быть, кровь, а радужные сполохи вокруг, несомненно, аура.

— Проклятье Четырёхликой! — прошептал Сенека, подходя ближе и вглядываясь в проекцию над её головой.

— Что там? — с любопытством в голосе спросила Аврора. — Что-то интересное?

— Не то слово! — ответил Сенека и вдруг поманил Юджина. — Ну-ка, иди сюда!

Юджин тут же приблизился. Он и сам собирался, если что…

— Ты видишь? Её мозг!

— А что с ним? — в один голос спросили Аврора и Южин.

— Вот! Аnterior insular cortex… Боги!

— Что?

— П-передняя островная кора, — запнувшись, скороговоркой пояснил Сенека. — Проще говоря, центр эмпатии… Именно в anterior insular cortex возникает и происходит чувство сопереживания!

— И что? — не понял Юджин.

— А то! По сравнению с этим, твоя, должно быть, напоминает изюм. Ну, или ссохшуюся горошину!

— Попросил бы без оскорблений!

— Ладно, — Бенжамин махнул рукой. — Я никогда не видел ничего подобного. Она… развита, но не так, как у остальных.

— Недоразвита? — с интересом пискнула Аврора и добавила, хмыкнув: — Это многое бы объяснило.

— Да какое там! — в тон ей ответил Сенека. Наоборот! Ты все чувствуешь, Рори! Не можешь не чувствовать… Сфинксы драные, как ты вообще живёшь?!

— С переменным успехом, — пожала она плечами и улыбнулась. Нежно и тепло. — Но вообще я привыкла. Хуже всего с болью. Больно всем… Кому-то больше, кому-то меньше. Я просто хочу, чтобы все были счастливы. Ну, насколько сами того хотят…

— Это всё её магия? — спросил Юджин. — Она так повлияла?

— Магия или… мутация, — задумчиво проговорил Сенека.

— Я мутант? — с интересом спросила Аврора.

— Ты — чудо, — уверенно ответил Сенека, и, как Юджин ни был зол на него, с этим он не мог не согласиться.

— Нет, — уверенно покачала Аврора и села. Проекция тут же исчезла. — Вот что — чудо!

Она свесила ноги, вытянула руки перед собой.

Южин знал, что за этим последует. Видел прежде. Но не ожидал, что книга проступит в воздухе так явно! Словно каким-то чудесным образом перестала быть иллюзией, обрела физическую форму!

Аврора осторожно взяла её в руки и распахнула.

Сенека уставился на неё с открытым ртом.

— Э-т. Эт-то что? — тыкнул он пальцем.

— Книга, — спокойно ответила Аврора. — Прости, что раньше не рассказала. Сначала я видела её во сне, потом — под Сферой Истины в пагоде. Ну, ты понимаешь, плотный магический фон и всё такое… А потом стала видеть и даже трогать в любой момент, когда захочу. Все мои идеи по магической реформе, они не совсем мои… То есть мои, но… Блин, это офигеть, как сложно!

Сенека, выпучив глаза, медленно кивнул. Покачнулся, но всё же, к неудовольствию Южина, сохранил равновесие. А потом, странно всхлипнув, бросился прочь.

— Куда он? — Аврора подняла взгляд на Юджина.

— Сбрендил, — уверенно ответил он. И, подумав, мстительно добавил: — Наконец-то.

Рискуя показаться сумасшедшим, Бенжамин пулей вылетел из исследовательского отсека, чтобы вернуться спустя две минуты, с заламинированными листами в дрожащих руках.

Рори бросилась к нему, порывисто прижалась всем телом.

— Ты в порядке? — она подняла на него свои лиловые глаза. Лиловые… Больше не розовые. Тому, что девушка перестала быть альбиносом, тоже, наверняка, есть научное объяснение. Но этим они займутся потом. Сейчас важнее всего откровение Четырёхликой. То самое, последнее. О котором никто кроме него не знает.

Поцеловав тёплую макушку, и заверив Рори, что никогда ещё не был в большем порядке, чем сейчас, Бенжамин заметил краем глаза, как при всём при этом скривился Юджин. Но сейчас ему было не до уязвлённых чувств соперника. Которого, к слову, он и соперником никогда не считал…