Услышав от Стасского о задуманном празднике, Юлия Львовнаничем не показала своего отношения, только легкая тень пробежала по ее лицу.Однако она ничего не возразила, сухо кивнула Стасскому, более приветливо –Борису и ушла.

Борис проводил взглядом ее стройную высокую фигуру и,отвернувшись, встретил злобный взгляд Стасского.

– Послушайте, Ордынцев! – проговорил тог тихо, такчтобы не услышала Юлия Львовна, которая не успела отойти далеко. – Давайтедоговоримся: вы не будете мне мешать.

И, видя, что Борис насмешливо вскинул брови, рассвирепел:

– Я прошу одного: не путайтесь под ногами. Мы с этойдамой… гм… были знакомы еще раньше… – И поэтому вы полагаете, что у васесть передо мной преимущество? – холодно осведомился Борис, Стасскийначинал его раздражать. – И кстати, с чего вы взяли, что будете иметь унее успех? Насколько я мог заметить, она не очень-то к вам благоволит. Так чтопрошлое ваше знакомство ничего не решает.

– Если бы не появились тут вы… – с ненавистьюпроцедил Стасский. – Вы все время рядом с ней так и рыщете!

Это было заведомой ложью, так что Борис рассердился.

– Послушайте, Стасский! – вполголоса заговорилон. – Я не сторож вам и ей не нянька! Не собираюсь оберегать ее от вашихухаживаний. Хоть я и мало знаком с Юлией Львовной, но убежден: эта женщина самасумеет за себя постоять. А также отвадить нежелательных поклонников. Так чтосовершенно вам незачем смотреть на меня зверем. – Борис оглянулся идобавил не без сарказма:

– Тем более что в данный момент дама увлечена беседойне со мной, а с Колзаковым.

Действительно, судя по жестам двоих возле ореха, их беседабыла достаточно бурной.

– Черт! – вгляделся Стасский. – Этого еще нехватало! Этот смазной сапог, этот пень стоеросовый! Да как он смеет! А знаетечто, Ордынцев! – Стасский повернулся к Борису, глаза его азартноблестели. – Давайте заключим с вами пари! Кто быстрее добьетсяблагосклонности очаровательной Юлии Львовны! Ставлю свой портсигар против…против того, что вы научите меня бросать нож!

В свободное время Борис, чтобы разогнать скуку, бросал нож вприкрепленную к стене сарая старую телячью шкуру, которая скоро превратилась влохмотья.

Этому научил Бориса прошлым летом греческиймальчишка-контрабандист, когда они плыли из Батума в Феодосию. Умение это вжизни очень Борису пригодилось. Он достиг в нем большого совершенства, иСтасский очень этим заинтересовался.

– Подите к черту с вашим пари! – Борис рассердилсяне на шутку.

– Ах, так! – Голос Стасского сорвался нафальцет. – Скажите, как мы благородны! Может, устроим по поводу прекраснойдамы дуэль?

Прежде чем он успел продолжить, Борис схватил его за обекисти и сжал их.

Стасский попробовал вырваться, но Борис держал крепко.

– А теперь слушайте очень внимательно, господинпоручик. Если я не защищаю капитаца Колзакова, когда вы подло нападаете на негос насмешками, это не потому, что я поддерживаю вас. Просто я считаю, чтоКолзаков – здоровый крепкий мужчина, офицер, он воевал еще в Первую мировую,так что способен постоять за себя сам. Иное дело – Юлия Львовна. Но с некоторыхпор я взял себе за правило не делать того, о чем меня не просят. Вот если онаобратиться ко мне с просьбой – тогда я с удовольствием померяюсь с вами силами.Потому что, откровенно говоря, вы мне порядком надоели.

Они так увлеклись разговором, что не заметили подбежавшегоКолзакова.

– Господа, господа! – удивленно воскликнулон. – Что это вы делаете?

Борис отпустил кисти Стасского и отступил на шаг. Стасскийусмехнулся, поймал взглядом Колзакова и проговорил с плохо скрытым сарказмом:

– Поздравляю, господин Колзаков! Наслышан о вашейсегодняшней победе! Как говорил Наполеон – в ранце каждого солдата лежит маршальскийжезл, так что у вас еще все впереди.

Не дав Колзакову времени на достойный ответ, он злобнооглядел Бориса и ушел скорым шагом проверять посты своих пexoтинцев.

– Ох, до чего же он утомил меня! – пожаловалсяКолзаков.

– Сами виноваты, – не утерпел Борис, – неможете себя правильно поставить.

И что он к вам прицепился?

– Они, видишь ли, дворяне, белая кость, а я –солдатский сын, до капитана вот дослужился, – вздохнул Колзаков. – Онпонять никак не может, почему я не у красных. А я объяснить не умею. Хотя чтотут объяснять, ежели присягал я государю-императору? Привык воевать, кудапошлют. Но ведь как пружину ни дави, а ведь когда-нибудь да лопнет!

– Очень может быть, – согласился Борис.

– Я, знаете ли, не силен в разговорах-то, –расстроенно продолжал Колзаков, – вот и сегодня не в добрый час с ЮлиейЛьвовной беседу начал.

Борис оглянулся на женскую фигуру возле ореха. Юлия Львовнастояла, повернувшись спиной, и спина эта была пряма, но такой неестественнойскованностью веяло от всей фигуры, что Борис изумленно оглянулся на Колзакова.

– Что вы ей сказали, Николай Иванович?

– Ох, язык мой! – простонал Колзаков. –Давеча говорю ей, что лицо ее мне знакомо. Нет, отвечает, ошиблись вы, господинкапитан, не знаю я вас. А у меня все в голове, что видел я ее раньше. Сегодняпосле боя как осенило меня, вспомнил, что видел, но нее ее саму, афотографический ее портрет.

– И где же это было? – полюбопытствовал Борис.

– А было это в Галиции в одна тысяча девятьсотшестнадцатом году. Сидели мы в плену у немцев. Там-то я и познакомился споручиком Богуславским. И видел у него фотографию его невесты Юлии ЛьвовныАпраксиной. Рассказал я все это Юлии Львовне и очень пожалел.

– Отчего ж пожалели?

– Не умею я с дамами разговаривать, вот и вышлонехорошо. Так что вы уж сейчас ее не тревожьте, авось к вечеру успокоится.

Борис пожал плечами, потому что ему начало все этонадоедать, и пошел следом за Стасским, чтобы убедить того, хотя бы сегоднявзять себя в руки и не портить никому настроения своими бесконечнымипридирками. Он не смог сразу найти Стасского, наконец через несколько минутувидел его во дворе рядом с лейтенантом Ткачевым. Они разговаривали вполголоса,причем у Бориса и тут сложилось впечатление, что они весьма недовольны другдругом. Стасский подступал к лейтенанту внешне вроде бы мягко, но с оглядкой, атот отвечал резко, отрывисто, как будто рубил словами воздух. Увидев Ордынцева,оба замолчали и ушли в дом. Борис только вздохнул. Вацлав Стасский обладалпросто удивительной способностью ссориться с людьми. С лейтенантом он толькосегодня познакомился, и вот, пожалуйста… Оба обменивались не предвещающиминичего хорошего взглядами. Борис мысленно махнул рукой и пошел следом за ними.

Минутой позже туда вошли Колзаков, Сильверсван и ЮлияЛьвовна. Она была спокойна, хоть и бледна, губы плотно сжаты, но глаза горелистранным темным огнем. Одета она была все в то же темно-серое суконное платье,что было на ней по приезде, только накинула на плечи белый кисейный шарф,который, надо полагать, одолжила у хозяйки.