докучливой опеке не противилась, даже если хотела продолжить просмотр. Врачебная комиссия из бюро медико-социальной экспертизы признала её инвалидом второй группы, посчитав, что для первой группы оснований недостаточно. Таким образом, они не получили права на часть льгот, предусмотренных для такого рода больных. Лариса с выводом врачей не была согласна, но оспорить заключение у неё не хватило ни злости, ни знаний.

Она ждала, пока мама заснёт, вспоминая мытарства, связанные с оформлением инвалидности. Ни за что бы не хотела повторить проклятый путь ещё раз.

Когда мама забылась неглубоким сном, Лариса прилегла на вдавленную тахту и отгородилась от остальной части семнадцатиметровой комнаты занавеской. Привычку отделяться она пронесла с собой через все штормовые года. И не сосчитать, сколько слёз пролито в тусклом закутке, сколько ложных надежд погибло, едва родившись.

Список потенциальных вакансий с телефонами и названиями работодателей уместился на двух листах. Она с ходу вычеркнула уборщиц. Ноющая спина не обрадуется мытью полов за три копейки в день. Следом в утиль по той же причине отправились работники кухонь. Мыть посуду, стоя по многу часов на ногах, и врагу не пожелаешь. Третьей группой вакантных должностей, посланной на выход, довелось стать профессии охранника. Представить себя в роли надзирателя, расхаживающего в форме по галереям супермаркета, у неё не вышло. Распугает покупателей неблаговидным видом, ещё убытки заставят покрывать.

В ТСЖ требовался вахтёр, названный в объявлении на современный манер консьержем. Жилой комплекс располагался на расстоянии одной автобусной остановки. Зарплата семнадцать тысяч рублей в месяц. Негусто. На десять тысяч меньше, чем она получала фасовщицей. С другой стороны, тяготы работы несравнимы. В обязанности входило осуществление контроля за общественным порядком и наблюдение за придомовой территорией. Очень размытое описание. Стоит позвонить и уточнить функции.

На звонок ответили после третьего гудка. От волнения у неё пересохло горло.

– Здравствуйте. Звоню по объявлению, – вполголоса проговорила она. – Консь…

– Простите, перебью вас. Место уже занято. Моя вина, не успел убрать вакансию.

Вызов оборвался. Беседа завершилась, не успев толком начаться. Лариса испытывала бессильную досаду. Зря себя обнадёжила, впредь будет умнее.

Перечень подходящих вакансий сужался, зачёркнутых объявлений прибавлялось. Сообщения со словами «требуются фасовщики» занимали четверть списка. Их она оставила напоследок. Что значит зарабатывать деньги физическим трудом, ей объяснять не нужно. Ей нравилась атмосфера сопричастности, а не однообразные движения. Мама получала девятнадцать тысяч рублей пенсии и пособия. Вдвоём прожить можно даже с учётом расходов на лекарства, не все из которых выдавались инвалидам бесплатно. Основным источником трат значились продукты. Одежду она покупала редко. Что ещё? Коммунальные платежи частично покрывали льготы. Сотовая связь, проезд, бытовые мелочи при её образе жизни не обременяли бюджет. На сберкнижке мамы накопилось девяносто три тысячи рублей. Лариса снимала их по нужде на основании доверенности. Деньги копились на чёрный день. Она не представляла, на что их можно потратить, потому что привыкла обходиться малым. За годы аскетизма желания атрофировались, покупки не вызывали ярких эмоций.

Динамично развивающаяся компания искала сотрудников на тёплый склад. Оклад сорок две тысячи рублей, квартальные премии, официальное трудоустройство. Без опыта работы. В качестве контакта указан мобильный номер телефона, а не стационарный. Нет ни адреса, ни названия организации, только имя Сергей. И больше никаких подробностей. От объявления разило неприкрытой аферой. Наверняка заставят торговать гербалайфом, если он ещё существует, или косметикой из акульего плавника по заоблачной цене.

Почему-то она решила испытать удачу и набрала указанный в объявлении номер.

– Здравствуйте. Звоню по объявлению. Сотрудник на склад ещё требуется?

– Добрый день. Да, набор продолжается, – ответил низкий мужской голос. – Осталось два места, так что поторопитесь, а то работа мечты достанется другому.

– Можно уточнить детали обязанностей? Объявление составлено запутанно.

– Нам требуются сотрудники на тёплый склад.

– Да, так и написано, – подтвердила она. – Не понятно, в чём заключается работа.

– Смотрите, какой алгоритм. Вы приезжаете в офис, заполняете анкету, проходите собеседование у руководителя. Если вы нам подходите, то сразу подписываем договор.

– Трудовой?

– Я не юрист, это вам на месте объяснят. Также понадобится пройти обучение и оформить санитарную книжку. У нас договор с клиникой, они со скидкой осмотр проводят. Три тысячи рублей всего. Занятия бесплатны, а вот за учебную литературу нужно заплатить шестьсот рублей.

– Санитарная книжка у меня есть, – сказала Лариса. – Не поняла, что за обучение.

– Это вам в офисе расскажут.

– Вы разве не в курсе?

– Моя задача перенаправлять всех в офис.

– Спасибо, я подумаю.

Она первой отключила связь и положила трубку на тумбочку. Чутьё не подвело её: бессовестные пройдохи наживаются на доверчивых гражданах, пользуясь их безграмотностью и сложной жизненной ситуацией. Службе занятости не стоит допускать такого рода ошибки.

Вот она и вернулась к началу начал. Из неквалифицированных профессий в списке оставались сплошь фасовщики-укладчики. Сегодня она не готова звонить на склады и фабрики. Продолжит подыскивать работу завтра. Авось повезёт.

Сиплое дыхание мамы убаюкивало. Поддавшись слабости, охватившей тело, Лариса провалилась в сон.

3

Нагретый солнцем песок приятно согревал босые ноги. Рассыпчатый верхний слой не годился для куличиков, но под ним всегда лежал влажный пласт. Надо было только сгрести верхнюю часть. В банке с травой копошились майские жуки. Она проделала в крышке дырочки, чтобы они не задохнулись, и укрыла банку в тени воткнутого в центре песочницы гриба.

Из распахнутого окна по улице разносились звуки «Птицы счастья»[30]. Выбери меня, выбери меня… Мама так часто ставила пластинку с этой песней, что Лариса выучила наизусть её текст. Вот она выглянула наружу и позвала дочь на обед. Лариса приставила ко лбу козырьком левую руку, а правой помахала маме. Семилетней девочке птица счастья без надобности. Стоящее в зените солнце ощутимо припекало. Сейчас она умоется из уличной колонки и побежит есть омлет с зелёным луком. Ещё мама нальёт стакан вкусного молока из бидона.

Её напугал рокочущий машинный рёв. Грохоча железными гусеницами по брусчатке, к дому подкрадывался огромный экскаватор. Только взамен ковша на кончике стрелы сверкали стальные ножницы. Грозная машина замерла, не доехав до угла дома сущие метры. Металлическая стрела взмыла вверх. Разинутые челюсти ножниц сомкнулись. Кусок крыши с треском оторвался от дома. Обломки черепицы сыпалась вниз, разбиваясь на мелкие частицы. С одного раза жуткий механизм не насытился. Мощные капканы сжимались, кромсая в крошку всё, к чему прикасались. Деревянные перекрытия хрустели от боли. По дрожащим стенам побежали кривые трещины. Ввысь взмывали облака серой пыли. Страшная машина откусывала кусок за куском, перемалывая добычу в порошок.

Голос не слушался её. Мама улыбалась