— Благодарю, — раздался женский голос и из-за одной из колб показалась его обладательница.

Вульгарное открытое платье подчёркивало довольно неплохо сохранившуюся фигуру. Рыжие волосы волной спадали до талии и чуть покачивались с каждым шагом. Казалось, что это самое настоящее рыжее море.

Но Тим смотрела в глаза женщины. Невероятные, зелёные. Никогда раньше жрица не видела таких глаз… Лишь однажды. Это были глаза Алирии.

— Мама? — шёпотом спросила Тим, чувствуя, как ноги подкашиваются, и падая на пол.

— Мама? — переспросила кинна. — Нет. Я тебе не мать.

Алирия щёлкнула пальцами, и появившиеся из ниоткуда помощники подхватили Тимару под руки и потащили в сторону огромного стола.

Все происходило в какой-то странной тишине. Тим казалось, что звуки просто исчезли. Она не слышала лязга, с которым захлопывались железные кандалы на руках и ногах, не слышала своего отчаянного крика, когда в вены на руках впивались иглы. А потом мир погрузился в спасительную тьму, и стало совершенно всё равно.

Хвост тридцать четвёртый. Знакомые старые, проблемы новые

Вертон чувствовал себя магической бомбой. Столько зелий и свитков за раз ему приходилось носить только по работе. И это были те вещи, которыми нельзя пользоваться. В этот раз всё иначе. Пришлось запомнить, что и в какой карман было упаковано. А потом для надёжности пару раз повторить.

— Мы готовы, кин, — позвал его Аливи. — Что скажете?

Нитрийский дёрнул головой и пошёл вслед за магом. Встретившись взглядом с точной своей копией, торговец удовлетворённо хмыкнул.

— Неплохо. А что с голосом?

— Заканчиваем. Но тут уж придётся вам довериться нашему мастерству. Боюсь, иначе мы можем не успеть. Вы можете не успеть.

— Кстати, напомните, почему вы не отряжаете со мной отряд магов? — недовольно уточнил Вертон.

— Потому что будут слишком сильные возмущения в магическом фоне. Наш единственный шанс — внезапное нападение. Именно поэтому мы дали вам слабые зелья. Их сложнее обнаружить. Не забудьте перед началом поисков выпить зелье очищения, — напомнил Аливи.

— Я помню, — кивнул Вертон. — Будет здорово, если подсадная утка не разгромит мой дом. Думаю, с безликой и Хоррианом тоже лучше не пересекаться. Не думаю, что вам удастся обмануть его.

— Мы учтём это, — вставила Родана. — А теперь идите. Не хотелось бы оказаться на пороге мировой гибели из-за вашей нерешительности.

Хмыкнув, Вертон встал на портальный круг и сосредоточенно прочитал свиток. Всё же не зря в своё время он потратил изрядное количество часов, чтобы освоить эту науку. Спасает уже который раз.

Вспыхнул яркий свет, и Нитрийский исчез.

— Как думаете, справится? — озабоченно спросил Алави, доставая из кармана мел и поправляя линии пентаграммы.

— Если кто и справится, то только он, — с загадочной улыбкой ответила Родана.

— Что вы имеете в виду? — озабоченно уточнил волшебник.

— Звёздные влюблённые. У них, по сути, есть общий кусочек души, принадлежавший раньше богам. Если он не сможет вырвать амматису из лап культистов, то никто не сможет. Великая сила любви не миф, просто не каждому удаётся прикоснуться к ней…

— С чего вы взяли?

— Наша церковь хочет восстановления отношений между Дарующей Жизнь и Дарующим Любовь. Мы долгие годы собирали данные о всех известных нам звёздных влюблённых. Они рождаются не просто так. Это чёткий алгоритм, который, пусть и не в полной мере, нам удалось предсказать. Эти двое… носят в себе частички сущностей богов. Поверьте, иначе бы они вряд ли встретились. Это божественное свело их вместе.

— Не культисты?

— Нет, — покачала головой Родана. — Они могли желать того же, но в основе всего лежит божественный замысел.

В Эльтране царила ночь. Испуганные маги окружили портальный круг, недоверчиво рассматривая незваного гостя. Ещё бы, днём он просил их об услуге телепортации, а теперь явился сам. Неслыханная наглость!

— Пропустите! Именем магистра Алави! — выкрикнул Вертон, протягивая перед собой свиток, подписанный магом.

Прошло несколько томительных секунд, прежде чем волшебники распознали подпись коллеги по цеху и расступились в стороны. Оставалось лишь выбраться на улицу, быстро перевести дух, забрать гиппогрифа из конюшни и взмыть в воздух. Уже там споить летуну зелье ускорения и надеяться, что всё пройдёт успешно.

Вертону казалось, что он опаздывает. Что над ним смеются все вокруг, создавая странный ореол неудачливости. Даже звёзды, и те казались немыми надсмотрщиками, жаждущими его провала.

Нитрийский не понимал, откуда такие ощущения, но ему казалось, что он всё делает неправильно. С того самого момента, как покинул Тимару. Вот что ему стоило взять её с собой? Показать Миллент, отвести в любимый ресторан? На самом деле, ничего не стоило… Но он почему-то так не сделал.

Мы часто виним себя за совершённые ошибки. Словно от этого они станут менее глупыми, а последствия менее разрушительными. Вот только это так не работает. Ошибки нужно исправлять, не давая себе и шанса на повторение болезненных промахов в будущем. А Вертон чувствовал себя идиотом, дважды покинувшим столь нужную ему женщину

К счастью, гиппогриф летел быстро. Ветер бил в лицо, иногда бросал редкие холодные колючие капли, от которых Нитрийский каждый раз вздрагивал.

Где-то глубоко внутри ещё теплилась надежда на то, что всё произошедшее глупая ошибка, и он вернётся в снятый ими домик, разбудит Тимару, и они вместе пойдут к морю.

Леди Удачи столько раз улыбалась ему. Почему не может повезти ещё раз?

Пертара показалась на горизонте на рассвете. Вертону казалось, что прошла вечность. Он ожидал увидеть что угодно: дымящиеся остовы зданий, пепелище, толпу фанатиков у городских ворот, но ничего этого не было. Лишь где-то у пристани покачивалось два парусника. Обычное утро обычного портового города, ничего примечательного.

Приближаясь к городским стенам, Нитрийский споил гиппогрифу зелье, скрывающее ауры и сам выпил такое же. Никто не должен заподозрить их в чём бы то ни было.

Впрочем, на них и внимания не обратили толком. Стражники у городских ворот проводили всадника гиппогрифа ленивыми взглядами с таким видом, что сделали одолжение.

Сдав скакуна в стойла и оплатив аренду, Вертон с наигранно спокойным выражением лица пошёл в сторону снятого им дома. На сердце было неспокойно. Хотелось сорваться на бег, взлететь, помчаться вперёд. Но ничему подобному не суждено было свершиться. Торговец изображал праздного туриста, которому совершенно некуда спешить.

И всё же интуиция гнала его вперёд не зря. Первой весточкой того, что что-то не так, стал шагр, лежащий на спине перед домом. В первую минуту Вертон подумал, что Блейз умер, а потом поймал его внимательный взгляд.