— Но разве стоит рисковать собой? Ты ведь совсем недавно чудом выжила!

Меня все еще пытались переубедить, но не так активно. Да и по проступившей на лице демона безнадёжности стало понятно, что особых надежд он не питает. Ну да, он же среди людей часто бывал, наслышан о нашем упрямстве.

Я промолчала.

— М-м-м, вот как. Что ж, тогда мне придется тебя сопровождать. Не могу же я позволить пострадать призывательнице?

— Спасибо от души! — и со словами благодарности я принялась собираться.

Самая большая странность была в том, что, в отличие от Лефа, выгнать из комнаты Руфиуса оказалось гораздо проще. Чему я в душе весьма обрадовалась: Руфиус, конечно же, шикарен, но я абсолютно точно не готова к тому, что кто-то, кроме Лефиуса, увидит меня полуголой.

А дальше начался целый квест. Перед тем, как отправиться в тюрьму, в которую меня мог и демон телепортировать, мне нужно было забрать одно очень редкое и очень ценное зелье. Его для меня еще на первом курсе украли демонята.

И самая большая сложность была в том, что Руфиус напрочь отказывался сотрудничать в этой части плана. А это проблемно: бродить ночью по академии, возможно, и безопасно, но точно очень и очень подозрительно.

— Ты не поможешь? — спросила я, прячась за колонной — еще не хватало наткнуться на преподавателей, которые патрулировали коридоры академии ночью.

— Нет, конечно. Чем меньше помощи, тем веселее, разве тебе самой не скучно, когда все просто?

О да! Мне было весело, настолько весело, что нервная улыбка проскакивала не раз и не два, когда преподаватели академии проходили рядом. И чего им по ночам не спится? Раньше не замечала такого рвения в ловле студиозусов, которым полагалась спать, а не бродить по коридорам. Усилили патрулирование? С чего бы? Неужели из-за пары призванных демонов? Или дело в Краусе фон Аффете? Впрочем, это не мое дело.

Мое дело — добраться до чертового зелья, перенестись в тюрьму к Четтеру Грину и узнать много нового и интересного. Но, увы, почему-то простое дело превратилось в настоящее испытание, похлеще первого экзамена на магическую философию, где все сдавали и не сдавали исключительно по какому-то философскому принципу преподавателя, известному только ему самому.

Хорошо еще, что углы и колонны, где я пряталась, не обыскивали. Но это знатные углы, прямо скажу, еще во времена первого курса не единожды меня выручали. Первокурсницей я была не самой примерной. Впрочем, об этом мало кто знал, потому что какое главное правило хорошей первокурсницы? Правильно, не попадаться на своих нарушениях. И я обычно не попадалась, потому что все укромные места знала наизусть. Будь патрулированием таким, как обычно, проблем бы не возникло, да и если бы Руфиус хоть немного помог...

Эх, знала бы, что так будет, то осталась бы в комнате начертила круг и призвала демонят. Мне бы им даже конфеты нести не пришлось — сами бы в процессе себе достали, а заодно и зелье принесли бы.

Когда в очередной раз я заглянула в проход и увидела профессора некромантии, читающего книгу прямо в центре коридора, поняла, что с меня хватит.

— Возвращаемся, — вздохнула я, признавая свою беспомощность.

— Вот это другое дело! — нагло ухмыльнулся Руфиус, ничуть не скрывая радости. — Гулять ночью для слабой прекрасной призывательницы — последнее дело. Тебе нужно исключительно отдыхать.

Всего самого нецензурного я пожелала Руфиусу исключительно... про себя, ограничившись лишь улыбкой. Высший демон. Бояться их я перестала благодаря Лефу, а вот разумно опасаться — ни в коем разе.

Скоро вся ненависть к высшему демону испарилась: Руфиус помог мне добраться без всяких просьб. Аккуратно взял за руку, накрыл водным куполом, имитирующим окружающую среду, вследствие чего делающим невидимым все внутри, и привел в нашу с Лефиусом спальню.

— А теперь пора отдыхать! — радостно возвестил он.

— Отдыхай, конечно, я не против, — тут же ответила я, подбегая к рабочему столу, который Леф всегда называл вторым обеденным.

Так, специальный мел есть, схема простого круга для призыва демонят — тоже, осталось только пространство. Не идеально ровное, но, думаю, сойдет. Я прикинула размеры круга, опустилась на коленки и стала чертить.

— Ты что делаешь?! — возмутился Руфиус. — Тебя больше нельзя призывать высших демонов!

Это потому что я двух уже призвала? Говорят, у призывателей свой лимит.

— А я призываю демонят.

— Тебе в таком состоянии вообще никого призывать нельзя! — взвыл демон, хватаясь за голову, причем абсолютно не картинно.

— А что мне делать? — жалобно спросила я. — Мне нужно зелье, а сама я его не достану. Мне нужно в тюрьму, а сама я туда не попаду.

— Да помогу я тебе с тюрьмой!

— А зелье?

— И с зельем помогу, брось бяку! — рявкнул Руфиус.

От неожиданности я и бросила мел. Прямо в Руфиуса. Без замаха, но со всей силы.

— Ик, эт-т-то, — пролепетала я.

— Это меня не убьет, а помочь я тебе согласился и без угроз физической расправы. Ладно, давай руку свою. И представь, где там твое зелье находится.

Вот так мы и забрали зелье буквально за минуту. А еще через минуту мы оказались у входа в казематы академии. Бр-р-р, знакомое местечко, да и воспоминания не лучшие. Зато ориентируюсь хорошо, надо же искать какие-то плюсы?

— Дальше пешком, тут блок на телепортацию. Я-то его пробью, но переполошу всех ваших магов, а нам же переполох не нужен, верно?

— Верно, — кивнула я. — Только как найти нужного человека?

— Как только доберемся до камер, пройдя через внешнюю защиту, можно представить его лицо и телепортироваться, — сказал Руфиус, а после зачем-то уточнил: — Ты представляешь, а я — телепортирую.

— Хорошо, — кивнула я.

Тюрьма встретила сыростью и холодом, а также некоторой затхлостью. Еще и освещение такое, что только ноги переломать. Это все любовь к традициям, как пояснял мне когда-то охранник. Одно освежающее заклинание — и тюрьма бы благоухала, но советом академии было решено — нарушившие правила должны мучаться, а потому здравствуй, спертый воздух и отвратительные условия.

— Ну, представляй нужного человека, — скомандовал Руфиус. — Глаза только закрой.

Я вздохнула и с долей отвращения вспомнила лицо Четтера Грина. Век бы его не видеть, но выбора нет.

А после вокруг меня раздался дикий вой, пол ногами затрясся