отрядам, он, безусловно, опустошит свою личную казну. Но те дивиденды, которые он рассчитывал получить от этой войны, того стоили.

Вечер застал Достойнейшего Ли в дороге. Он трясся в кабине личного паровика модели «охотник» и вспоминал события этого безумного дня. Дела, связанные с организацией добровольных отрядов по поддержанию порядка, задержали его в Городе Пророков. Поэтому маленькую армию, состоящую из Ночных Охотников и городского корпуса полиции пришлось отправить вперед, под предводительством почтенного Ганса. Ох и хлопотное это было дело. Нужно было найти транспортные средства. Свои были только у Ночных Охотников. У корпуса полиции паровиков — раз-два и сосчитал. Пришлось опять прибегать к хитрости и просить добровольцев из граждан. Такие нашлись, но не много. Поэтому на машинах ехали только припасы. Люди шли пешком. В следствии этого, преодоление почти пятиста километров, которые паровичек пробегает за какие то семмнадцать двадцать часов, если не гнать. Обещали вылиться в двухнедельный поход. Вот и сейчас, войско, вышедшее еще утром, Ли догнал минут за сорок неспешной езды.

В лагере он первым делом выслушал доклад Ганса о поступившей за сутки информации из района Тихого Места и железного прииска. Островитяне усердно строили земляную крепость. Об этом доложил по радио экипаж одного из патрульных дирижаблей. Так же, в докладе говорилось, что при попытке снизится и подробнее рассмотреть происходящее воздушный корабль обстреляли с земли. Вследствие чего они были вынуждены вернуться в Город Пророков и встать на ремонт. Следующий разведывательный вылет смогут провести только через два дня. От второго патрульного газолета, направленного в сторону Свободного Архипелага с целью поддержания связи с эскадрой Морского Командующего, пока сообщений не было. Эскадра островитян по-прежнему стояла на рейде Тихого Места. Про своих людей Ганс сказал, что они переход вынесли легко. Полицейские то же, вроде не жаловались. Так же глава Ночных охотников доложил, что отправил вперед несколько на паровичках несколько групп разведчиков, призванных убедится в безопасности пути, и команды для заготовки еды и подготовки временных лагерей для стоянок. Внимательно выслушав доклад и одобрив распоряжения почтенного Ганса, Достойнейший Ли счел свои обязанности командующего выполненными и удалился в личную палатку.

На следующий день войска продолжили движение. Утром вперед, в новый, заранее подготовленный людьми Ганса лагерь, уезжали штаб и радиостанция. Далее следовали Достойнейший Ли и Ганс на личном паровичке первого. Естественно с отрядом охраны. На двух грузовых паровиках «диплодоках». За ними уже начинали движение кашевары. А затем поднимались в поход основные силы, сопровождаемые грузовиками с припасами и артиллерией. За день вся эта толпа людей и машин преодолевала хорошо если сорок километров. Надо ли говорить, что такое медленное перемещение выводило Достойнейшего Ли из себя.

К концу третьих суток пришло сообщение о том, что эскадра островитян, оставив транспортные корабли, ушла вдоль побережья в сторону Города Пророков. Оно взволновало Достойнейшего Ли. Шутка ли. Дюжина боевых кораблей. А если они начнут обстреливать город? Справится ли их импровизированная крепость на входе в гавань? Опять же, от достойного Момо не было ни одного сообщения. Ли распорядился немедленно поднять газолет и пусть они, что хотят — то и делают, но обеспечат связь с эскадрой Достойного Момо.

Дальше события развивались как страшный сон. Ли не отходил от станции радиосвязи. Почти ничего не ел. Вечером сообщили, что эскадра островитян объявилась у Города Пророков и начала его бомбардировку. Младший Морской Командующий с отрядом из четырех кораблей вышел ей на встречу, но, естественно, не смог ничего поделать. Был вынужден отступить в открытый океан. Однако, эта вылазка вынудила агрессора держать часть кораблей мористие в качестве заслона от постоянных беспокоящих атак четырех военных кораблей Страны Завета. Островитяне оставшимися кораблями до темноты сумели существенно повредить два форта у входа в гавань. Импровизированная батарея, скрытая за насыпью мола показала свою неожиданную эффективность и не понесла существенных потерь, но и сама не сумела нанести серьезного урона противнику. С наступлением темноты военные суда островного государства стали обстреливать город, как более крупную цель, попасть по которой можно и в темноте. Предполагая такое развитие событий Совет Достойных сразу с появлением эскадры на горизонте, принял решение эвакуировать горожан. Однако люди не успели покинуть город до наступления темноты и теперь сложно понять: какая часть населения все еще находится в нем. К полуночи доложили, что в Городе Пророков начались пожары. Ли, успевший привыкнуть за этот длинный и страшный день к плохим новостям только кивнул в ответ на это сообщение. И уже собирался лечь спать, как опять прибежал дежурный радист с радиограммой от Достойного Момо. Тот сообщал, что находится менее чем в пятнадцати часах пути от столицы.

Достойный Ли тут же забыл про сон и поспешил вслед за курьером на радиостанцию.

Морское сражение

Момо спешил. От Достойнейшего Ли он получил сообщение о том, что Город Пророков подвергается ночной бомбардировке. И рассчитывал быть на месте уже к рассвету. То, что он не мог установить связь с Младшим Морским Командующим, его не пугало. По информации, полученной от Достойнейшего Ли то присутствовал в районе и беспокоил островитян, связывая часть их сил. Когда до столицы осталось менее чем восемь часов хода, старый пират объявил по эскадре радиомолчание, желая сделать, как он выразился «утренний сюрприз ребятам со Свободного Архипелага». И надо сказать, он получился. Когда сигнальщики островитян увидели дымы на востоке, они сначала подумали, что это возвращается эскадра, выскочившая из порта буквально перед их носом. Однако, когда эфир наполнился непонятным кодом, а затем, на юге показались еще дымы, явно идущие на соединение с восточными, командующему Свободного Архипелага стало ясно, что это вернулась эскадра, терроризировавшая острова. Не желая быть зажатым между молотом и наковальней, тот вывел свою эскадру на встречу восточным дымам.

Момо ликовал. Ликовал, несмотря на резанную рану на животе от прошедшего вскользь осколка. И адскую боль. Корабельный врач, сшивший края раны на живую и наложивший повязку, уверял, что органы не задеты, а повреждены только мышцы, и что шансы у командующего есть…. Но кого он хотел обмануть? Старого пирата, повидавшего в своей жизни больше ран чем этот выпускник медицинской школы? Момо знал, что для него, старика, такая рана — почти стопроцентный приговор. Но ни это, ни острая боль не мешали ему искренне наслаждаться моментом. Как лихо все получилось! Он, несомненно, войдет