бы моё проявление в телесной оболочке каждый раз зависело от таких вот неуверенных и дрожащих колдуний, то от вас бы остались рожки да ножки… Эм… Просто ножки. — Поправилась ангел, поймав мой недоумевающий взгляд.

— Ты можешь поднять нас на поверхность? — надежда на лёгкий выход замаячила перед глазами.

Хранительница тяжело вздохнула, пробурчала что-то себе под нос, и подняла указательный палец, указывая себе над головой. Я подняла голову, пытаясь понять, что хочет сказать ангел этим жестом.

Ничего. Сплошная темнота. Но… Там же должно было зиять отверстие! Мы же упали…

— Проход закрылся сразу же, как вы все шестеро упали в него.

— Девочки!

— О, вспомнила! Оглянись, дорогая.

Сгущающуюся темноту развеивало только мерное алое сияние, исходящее от крыльев ангела. Чуть поодаль виднелся невысокий свод естественного пещерного туннеля и ничего более… И никого вокруг…

— А как же… Как такое возможно?

— Вас намеренно разделили, — голос хранительницы потеплел, она вспорхнула ко мне, приобняв за плечи. — Вам всем предстоит узнать натуру своего дара, естество своего рода.

Хранительница развернула меня лицом к пещерному туннелю.

— Идём. — Подтолкнула ангел, заставив сделать пару шагов. — Не бойся, трусишка, я рядом.

Сглотнув, я добровольно прошла под свод новой пещеры.

Иного пути же нет?

***

— И долго ещё идти? — я уже порядком топала по туннелю и уже стала уставать.

— Разве ты ничего не чувствуешь?

— Там… Впереди что-то есть… Оттуда исходит какое-то тепло, — еле слышно прошептала я ангелу.

Завернув за очередной угол, я наткнулась на дубовую дверь. По дереву вилась роспись невиданных мной раньше цветов, оплетающие какие-то символы.

— Что там написано? — озадаченно обернулась к хранительнице.

— Великий Радосвед — хранительница закатила глаза и покачала головой. — И чему вас только в школах учат?! Английский, немецкий, — фыркала огненнокрылая, — латынь надо учить, латынь! Особенно тебе, если хочешь стать достойным целителем! — посокрушавшись ещё какое-то время недостатком моей грамотности, ангел указала на дверь и, не глядя на письмена, проговорила: — Только избранная священным огнём вправе войти сюда. Ослушавшегося же ждёт кара небесная.

Первое моё желание было бежать от этой двери, как от прокажённой, но хранительница на то и хранительница, что услышав мои чувства, перекрыла все пути к отступлению.

— Открывай, трусиха! — подтолкнув легонько в спину, скомандовала ангел.

Я сглотнула вязкую слюну и трясущимися руками потянулась к резным ручкам. Стоило пальцам коснуться гладкой поверхности дерева, как вспыхнул огонь, обдавая меня своим жаром. Я испуганно вскрикнула, спеша отпрянуть, но огонь не пустил. Языки пламени держали крепко, но ласкали кожу, не причиняя вреда. Стихия словно бы звала. Заворожено, разглядывая цветные огненные всполохи, я не заметила, как сделала шаг навстречу.

— Ну наконец-то!

Крепкие объятья, родной голос и знакомый запах… Этого просто не может быть?!

— Ба?

Я неверующе отстранилась, вглядываясь в знакомые до боли черты.

— Как такое может быть?

— Аля, дорогая, это я, — бабуля поцеловала меня в лоб. — Благодаря твоему огню, я смогла прийти к тебе.

В голове роился целый ворох вопросов. Почему не рассказала? Как мне теперь жить? Какой огонь? И как бабушка оказалась здесь, она же мертва?

— Слушай и не перебивай! У нас и так мало времени! — бабушка щёлкнула меня по лбу, как в детстве за проказы. — Никогда, слышишь меня, никогда не сомневайся в своих силах! От тебя могут зависеть жизни дорогих тебе людей. Твои небеспочвенные страхи и сомнения, конечно, уместны, но они только мешают. Ты должна верить в свои силы и силы других колдуний, иначе потеряешь их, либо пострадаешь сама!

Стыдливо опустила голову, пряча пылающее лицо за волосами. До сих пор перед глазами реки крови, струящиеся из Надиного живота. Меня передёрнуло. Подкатила тошнота.

— Медиком тебе точно не стать, — вздохнула бабушка, всю жизнь проработавшая медсестрой в одной из больниц Истры. — Но тебе этого и не нужно. В твоих руках силы куда большего порядка, чем когда-то было в моих.

Бабушка настойчиво подняла мой подбородок, заставляя взглянуть на неё.

— Посмотри вокруг.

Озадаченно посмотрела за её спину и беззвучно ахнула, неприлично открыв рот от удивления.

Замшелые стены, высокий свод, горящие на стенах факелы — словно в средневековом замке очутилась. Вот только с одним отличием… под ногами зеленела трава, рясные яблони и груши стояли чуть поодаль, вокруг порхали бабочки, щебетали птицы, гуляли оленята…

Один из оленят отделился от группы и направился к нам. Остановился на расстоянии метра и наклонил голову, рассматривая и словно размышляя. Оленёнок кивнул и подошёл ко мне вплотную, ткнувшись мордочкой в ладонь.

Моё сердце затрепетало. Медленно, чтобы не напугать животное, погладила короткую шёрстку. Оленёнок издал странный звук, что я растолковала за довольное урчание и уже более уверенно гладила малыша, осторожно, чтобы не задеть маленькие рожки. Вдруг он встрепенулся и отскочил в сторону. Обернулся на меня. Вновь отскочил и посмотрел.

— Хочешь, чтобы я пошла за тобой? — ситуация забавляла, но вопрос вырвался сам собой.

Оленёнок подскочил и закивал, словно понимал мои слова. Усмехнулась и сделала уже несколько шагов за забавным оленёнком, но в следующую секунду встала, как вкопанная. Обернулась на бабушку.

— Иди, дорогая, тебя ждут, — с улыбкой, от которой побежали лучики морщинок под глазами, проговорила бабушка.

— Но…

— Прекрати хвататься за прошлое, отпусти его… Живи настоящим. Проживи свою жизнь так, как хочешь того ты. Только от тебя зависит твоё будущее.

— Мне без тебя плохо… — горячая слеза скатилась по щеке.

— Я знаю, родная, — вздохнула бабуля, — но такова жизнь… Поэтому я явилась к тебе… попрощаться…

— Бабушка…

— Иди, дорогая, иди. Тебя ждут. — Бабушкин силуэт стал мерцать и растворяться. — Я люблю тебя, внучка. Я всегда рядом с тобой.

— И я люблю тебя, — воскликнула поспешно, но бабушка уже бесследно исчезла.

— Она знает, — тёплое крыло укрыло спину. Ангел в поддержке сжала мою ладонь в своей.

Оленёнок запрыгал вновь, привлекая к себе внимание. Я утёрла тыльной стороной ладони щеки и тряхнула головой. Я пойду! Ради бабушки!

— Ради себя, — поправила хранительница. — Ты должна стать сильной ради себя.

Я, согласно, кивнула, уже не так поражаясь тому, как легко ангел слышит мои мысли, и зашагала за маленьким проводником.

У дальней стены зала сияла радуга, привлекая к себе внимание. Послышался шум воды.

Оленёнок подошёл к естественному фонтану и оглянулся на меня.

Как странно… Стены, похоже, из прочного камня, время их практически не изменило, а сквозь пол бьёт родник.

Я удивлённо рассматривала своё отражение в воде. Прохладные брызги остужали горячие щёки, сердце постепенно перестало биться так учащённо. Капельки воды ловили в себе блики факелов, свет преломлялся, и создавалась иллюзия радуги. Так странно… Словно окунулась в