– Давайте посмотрим, правильно ли я вас понимаю, – потирая пальцем подбородок, сказала Му Цзяньюнь. – Исходя из того что это Юань Чжибан убил Вэнь Хунбина, вы полагаете, что он чувствовал вину перед его сыном и вдовой. Он помогал им, пойдя даже на сокрытие фактов, которые могли им так или иначе навредить, повлечь неприятности. Кроме того, как сейчас сказал доктор Чэнь, отношения Юань Чжибана с маленьким Вэнь Чэнъюем и его матерью выходили далеко за рамки обыденных.

Ло Фэй понуро вздохнул:

– Возможно, эта «помощь» сама по себе была неоднозначной.

Му Цзяньюнь застыла в изумлении.

– Вы думаете, что Юань Чжибан мог… стоять за кражей?

– Идеальное преступление – кто еще, кроме будущих Эвменид, мог такое провернуть? Мне следовало понять это раньше.

– В ходе расследования дела номер сто тридцать Юань Чжибан уже наведывался к Чэнь Тяньцяо, – вслух размышляла Му Цзяньюнь. – А значит, был знаком с его жильем. Если предположить, что Вэнь Хунбина убил действительно он, то его вина стала мотиватором, пробудившим в нем желание оказывать помощь вдове. С психологической точки зрения та кража, по сути, могла стать прелюдией к убийствам восемнадцатого апреля. Вполне вероятно, что ограбление Чэнь Тяньцяо – первая осознанная попытка взять бразды закона в свои руки – ознаменовало рождение палача-мстителя, ставшего потом Эвменидами.

Ло Фэй кивнул, размышляя о том, что им открылось о его бывшем друге. Из звездного курсанта полицейской академии Юань Чжибан превратился в хладнокровного убийцу. Предположительно смерть его бывшей подруги Бай Фэйфэй от рук ее начальника Сюэ Далиня, заместителя начальника Управления общественной безопасности Чэнду, послужила своеобразным катализатором. В плане мотивации для Юань Чжибана это означало, что его перерождение из звездного студента в серийного убийцу произошло довольно быстро. Если же начало всему этому положили смерть Вэнь Хунбина и ограбление Чэнь Тяньцяо, то метаморфоза Юань Чжибана протекала более плавно.

Несмотря на это, без ответа оставались два важных вопроса. Во-первых, правда о смерти Вэнь Хунбина. Если ситуация в квартире, по словам Хуан Цзеюаня и полицейского снайпера, нормализовалась, то что пошло не так?

А еще ограбление… Кто посетил больницу и решил скрыть деликатный нюанс о происхождении средств супруги Вэнь Хунбина?

Му Цзяньюнь прищелкнула пальцами:

– Если мы на самом деле хотим узнать, кто был тот полицейский, нужно расспросить…

– …Хуан Цзеюаня!

2 ноября, 02:13

Бар «Черная магия», комната люкс на втором этаже

– Ну а сегодня что вас сюда привело? – сухо спросил Хуан Цзеюань.

– Мы ищем Дин Кэ, – ответил Ло Фэй, делая паузу, чтобы отхлебнуть чаю. – Он – единственный из живых, кто знает всю правду о смерти Вэнь Хунбина. Найдя его, мы сможем распутать и историю Вэнь Чэнъюя, а может, даже приблизиться к пониманию перерождения Юань Чжибана в первого из Эвменид. Что еще более важно, есть подозрение, что начальника Дин разыскивает еще и нынешний мститель. Мы должны быть на шаг впереди него.

Хуан Цзеюань кивнул в молчаливом понимании. Снизу сквозь пол просачивалась тяжелая пульсация хеви-метала.

– Вчера утром у нас была встреча с профессором Дин Чжэнем, сыном Дин Кэ, – сообщил Ло Фэй. – Он рассказал нам о двух конкретных делах, которые поставили его отца в тупик. Один случай вынудил его уйти в отставку, а другой – и вовсе скрыться. Мы тщательно изучили их не только для того, чтобы проверить правдивость этого рассказа, но и с целью нащупать какие-нибудь подсказки насчет нынешнего местонахождения Дин Кэ.

– Я знаю, о каких делах вы говорите, – сказал Хуан Цзеюань. – Одно из них, видимо, дело номер сорок семь об ограблении, где фигурирует заложник из дела номер сто тридцать в начале того же года. Второе, без сомнения, печально известное дело десятилетней давности номер сто двенадцать о расчлененном трупе. Эти два случая изменили и мою жизнь.

– Оба раза попадание в «десятку», – усмехнулся Ло Фэй.

– Как вам известно, та история с ограблением Чэнь Тяньцяо толкнула начальника Дин на уход из полиции. Его сменил я, так что это было первым расследованием, которое я возглавил. В уголовной полиции я начальствовал следующие восемь лет, вплоть до начала дела номер сто двенадцать о расчлененном трупе. В конце концов и я вынужденно ушел в отставку из-за того, что следствие пошло наперекосяк… – Хуан Цзеюань прикрыл глаза и чуть слышно выдохнул. – Ирония в том, что два этих дела стали своего рода вехами для нас обоих.

– Не стоит принимать это на свой счет, – сказал Ло Фэй. – В конце концов, даже начальнику Дин они оказались не по зубам.

– Все верно. Как я мог надеяться на успех там, где даже он потерпел неудачу? – Хуан Цзеюань на секунду оживился, но затем вновь сощурил глаза в тоскливом беспокойстве. – Разве это не означает, что все мои труды были напрасны?

Ло Фэй тихо покачал головой. Гляди-ка: Хуан Цзеюань уж десяток лет как на пенсии, а память все не отпускает…

– Мало что в жизни можно вот так вырезать из памяти, – сказал Ло Фэй. – Взять, к примеру, дело номер сорок семь об ограблении. Причина, по которой оно до сих пор не раскрыто, вряд ли даже связано с мастерством преступника. Вполне возможно, что дело тут во внутреннем вмешательстве.

– Внутреннем вмешательстве? Полиции, что ли?

– По моей информации, выявить грабителя было не так уж сложно. Вдове Вэнь Хунбина сразу после ограбления приплыла внушительная сумма денег, и она намеренно скрыла этот факт. В расследовании, несомненно, случился бы прорыв, если б полиция пошла по этому следу.

– Вы уверены? – с сомнением в голосе спросил Хуан Цзеюань.

– Абсолютно. – И, твердо кивнув, Ло Фэй рассказал о встрече с доктором Чэнь.

Хуан Цзеюань хмуро задумался.

– Поверить не могу, что мы упустили денежный след. Такая очевидная, прочная нить… Да нет, мы просто не могли такое проглядеть.

– В том-то и дело, что к вам это не относится. В больницу приходил полицейский и разговаривал с врачом о неожиданном прибытке вдовы Вэнь Хунбина. После визита этого полицейского она решила операцию не делать. Вероятно, передумала, опасаясь привлечь внимание полиции. И пожертвовала собственной жизнью ради безопасности человека, совершившего кражу со взломом.

– Но это невозможно. Невозможно! – У Хуан Цзеюаня на шее вздулись жилы. – Я лично отсматривал материалы этого дела; там об этом не было ни слова. Готов поспорить!

Ло Фэй положил Хуан Цзеюаню руку на плечо:

– Ну как вы не понимаете? Тот полицейский знал о зацепке, но не сообщил о ней. Он ее скрыл. Вот почему дело так и осталось нераскрытым.

Хуан Цзеюань смотрел на Ло Фэя в диковатом недоумении. Это что, непонимание? Тугодумство? Нет, скорее гордыня. В нем взыграло высокомерие: он не мог принять того, что кто-то из его людей действовал из корыстных соображений.