– Пусть тебе другую купят, – засмеялся Костя, совершенно неповеривший услышанному.

Дима покачал головой:

– Не выйдет. Понимаешь, у этой квартиры уже есть хозяин, еепросто на меня перепишут.

Только никому ни гугу, иначе плохо будет! Дело жуткосекретное!

Костя кивнул:

– Ладно! Но только…

– Ой, заткнись, – рассердился Дима, – не зуди.

Костик очень не любил ссориться с любовником и поэтомузамолчал, но остался при своем мнении.

– Степан тут ни при чем, – внушал он мне сейчас, – хотя тожестремное дело получилось.

– Отчего ты решил, что к Степану все произошедшее не имеетотношения? – поинтересовалась я.

Костя схватил со стола парик и начал накручиватьискусственные пряди на палец.

– Я-то не очень во все шулерские дела вникал.

Знал только, что Димка с Андрюхой не на себя работали. Надними люди были, они квартиру с бабкой организовали. Нам не так уж и много денегоставалось, основной доход дальше утекал, но на жизнь хватало, и мы кое-чегооткладывали. Димка даже на однушку накопил. У нас четкий уговор был: ничего неберем у лоха – ни денег просто так, ни документов, ни золотишка, ни часов.

Только то, что проиграл. Мы же не бандиты, не гопники, ачестные каталы.

Я усмехнулась про себя. Честный шулер! Замечательно звучит,не правда ли?

– С этим Степаном такая глупость вышла, – объяснял Дима, –не свои он проиграл. Его с большими деньгами в Москву за товаром серьезные людиприслали, не знали, что он азартный игрок, прямо больной при виде картделается. Играть не умеет, а садится. Ну и общипали мы его в два счета.

Степан вернулся назад, в свой Харьков, всего-то ночь ехать,и упал в ноги к пахану. Тот возмутился и велел шестеркам быстро разобраться вситуации. Клевреты постарались и раздобыли информацию, кто и где отнял тугрикиу Степана.

Они явились в салон и до смерти напугали Анджелу, такинулась к своим. Но инцидент был улажен мгновенно. «Начальство» Димы и Костикавстретилось с украинским паханом. О чем они толковали, каким образом пришли кконсенсусу, Костя, естественно, не знал. Им просто сказали:

– Дело улажено, работайте спокойно.

Но за «ломберный» столик Константин больше не садился,потому что Диму убили.

– Степан тут ни при чем, – талдычил Костя, терзая парик.

– Но мне Анджела сказала…

Костя поднял огромные, казавшиеся бездонными из-за густыхнакладных ресниц глаза.

– Анджела дура! Полная и окончательная. Уж не знаю, что ейвзбрело в голову! У нее в мозгу все, словно в кривом зеркале, искажается. Ведьобъяснили ей: работаем дальше спокойно, так нет!

В эту минуту дверь распахнулась, и появилось существонепонятного пола, одетое в блестящий костюм типа пижамы и обильно украшенноеперьями.

– Костяня, – зачирикало оно, – ты позвонил насчет грима?

– Потом!

– Нет, сейчас.

– Видишь, я занят.

– Костя-аня, – заныло существо, подрагивая перьями, –пра-ативный, гадкий! Жду весь день.

Ну разве трудно?

Костик тяжело вздохнул.

– Извини, – сказал он мне, потом вытащил. мобильный изаявил:

– Телефонную книгу дома забыл, если сохранился в памятиномер, то…

Внезапно я перестала воспринимать окружающее. «Если осталсяв памяти номер…» Перед глазами моментально возникла картина: я лежу в коробепод матрацем и вижу в щель ноги в черных кроссовках с красными вставками ижелтыми шнурками. Обувь для попугая. Ноги походили взад-вперед, потомпослышались пиканье и голос, сказавший: «Нет».

Телефон у Виктории Евгеньевны такой же, как у нас, старухамертва, в квартире никого больше нет, трубкой не пользовались. Значит, в памятиобязательно должен остаться номер. Я могу узнать, куда звонила дама в черныхкроссовках.

Может, хоть это натолкнет меня на след?

Едва дождавшись, когда блестящая пижама уйдет, я вцепилась впарня.

– У тебя есть ключи от квартиры Виктории Евгеньевны?

– Да, – кивнул он, – они у всех имелись: у Димки, Маринки,Андрюхи и меня. Только у Анджелы не было!

– Давай!

– Зачем?

– Ты хочешь наказать убийцу Димы?

Костик замялся, потом сказал:

– Ну.., нет.

– Почему?

– Зина моя мать, и хотя я никогда не прощу ей всего, нопонимаешь…

– Твои родители с этим делом ничего общего не имеют!

Костя отшвырнул парик в угол.

– О господи!

– Дай ключи! Немедленно! Я поймаю того, кто задушил Диму!

Костя вздрогнул, встал, подошел к стоящей в углу сумке, итут же ожил громкоговоритель, прикрепленный к стене:

– Огонек.., ты где? Уже вступление идет!

– Мама! – взвизгнул Костя. – Я опаздываю.

Он моментально вытолкал меня в коридор и, схватив за руку,потащил вперед. Мы оказались перед пыльным бархатным занавесом, где-то сбокуодуряюще гремела музыка. Костя, на ходу влезший в майку и нацепившийрастрепанный парик, подтолкнул меня влево.

– Осторожно, там две ступеньки, – заботливо сказал он, –сядь где-нибудь, посмотри, как я танцую, а потом я отдам тебе ключи, идоговорим.

Я повиновалась и очутилась в гомонящем зале, где колыхалсяплотный сигаретный дым. Множество столиков, между которыми практически неосталось проходов, за ними широкая танцплощадка, а прямо передо мной круглаясцена с шестом.

Оглядевшись, я увидела пустое кресло и села.

Надеюсь, не вызову недоуменных вопросов. Официанты,хорошенькие мальчики, все, как на подбор, кудрявые блондины, бегали по залу сполными подносами. На ногах у них было нечто напоминавшее сандалии римскихлегионеров, на мой взгляд, очень неудобная обувь, я бы непременно упала игрохнула всю посуду, вели мне кто-нибудь разносить еду в таких босоножках.