– Я свел знакомство с приятной женщиной, ты едва все не испортила, – заявил он.

– Может, мне перезвонить позднее, чтобы у тебя было время закрепить ваши отношения?

– Они уже и без того зашли слишком далеко. Сыщику необходимо терпение, тебе об этом никто не говорил? – тут я увидела, как он показался из-за угла, и дала отбой.

Феликс подошел быстрым шагом и устроился в машине.

– Докладываю. Соловьев здесь обычно работает днем, правда, иногда задерживается допоздна. Ведет себя тихо, девушки – частые гости, но на порядке в подъезде это не сказывается. Порядки там, кстати, жесткие.

– Тебе рассказала об этом милая девушка?

– Девушкой я бы не стал ее называть, ей чуть за семьдесят. Квартира на девятом этаже и бездна свободного времени, чтобы наблюдать за соседями. Мастерские занимают бывший техэтаж, их всего три. Нужная нам самая большая с огромным окном. Художники любят естественный свет. Есть еще два окна поменьше. Сегодня Соловьев там не появлялся, маловероятно, что нагрянет поздно вечером. Но я предлагаю дождаться, когда стемнеет.

– А как мы попадем в мастерскую?

– Понятия не имею. Но попытаться можно.

Ждать темноты предстояло довольно долго, Феликс предложил поужинать в ресторане. Возразить на это было нечего, и я согласилась. Своих барских замашек Феликс не оставил, и ресторан выбрал соответственный.

– Придется покупать вечернее платье, – фыркнула я.

– Боюсь заговаривать о смене гардероба, чтобы ты не сочла это посягательством на твою свободу.

Ужин особого удовольствия не доставил, хоть я и поплевывала на условности, но рядом с Феликсом, который выглядел так, точно полчаса назад снимался для обложки глянцевого журнала, чувствовала себя Золушкой в бытность ее замарашкой. Дамочки на нас поглядывали, и девять из десяти наверняка думали: «Что он в ней нашел?», и только мужские взгляды, обращенные ко мне, не позволяли впасть в депрессию. Когда ужинать мы закончили, я вздохнула с облегчением.

В целях конспирации мы оставили машину в двух кварталах от мастерской и отправились пешком. Не успели сделать и сотни шагов, как меня окликнули по имени. Повернувшись, я увидела Петькину тачку и его самого рядом с ней. Занятая предстоящим визитом, я едва не прошла мимо.

– Ты здесь какими судьбами? – спросил Петька, поглядывая на Феликса с тем особым выражением на физиономии, которое появляется у любящего папаши при первой встрече с потенциальным зятем.

– Прогуливаемся. А ты?

– Заезжал к приятелю. Вижу, ты чешешь...

– Знакомьтесь, – сказала я без особого восторга. – Это Феликс, а это друг моего брата, и мой, конечно, тоже.

– Петр, – старый друг протянул руку, и Феликс ее пожал. Петька взглянул на меня с недоумением, а я поспешила проститься.

– Хорошо, что ты сирота, – усмехнулся Феликс. – Мужчины не способны видеть во мне доброе и светлое.

– Так, может, и нет ни того, ни другого? – в тон ему ответила я, ощущая некоторую нервозность.

Конечно, вовсе не встреча с Петькой была тому виной. Я попыталась ответить на вопрос: а чего, собственно, ожидаю от похода в мастерскую? Неприятностей, если нас застукают, непременно. Рассчитываю отыскать подтверждение своих фантазий, или самого Витьку, живого и здорового? В то, что он жив, верилось все меньше, но окончательно я с этой идеей не простилась. С одной стороны напирал Коршунов, с другой – Софья с венками и письмами. Хороший повод исчезнуть. Вот только откуда мог появиться труп, да еще такой, что ни Софья, ни Витькины друзья не усомнились: это мой брат.

На двери подъезда был кодовый замок, с которым Феликс справился за пару секунд. На лифте мы поднялись на девятый этаж, а дальше вверх по лестнице пешком. Перед нами были четыре двери, три добротные, железные, одна деревянная, обитая жестью. Я собралась задать вопрос, но Феликс, приложив палец к губам, подошел к неказистой двери и начал возиться с замком. Лампочка здесь отсутствовала или не горела, свет пробивался лишь с девятого этажа, к тому же Феликс стоял спиной ко мне, и о происходящем я скорее догадывалась. Дверь с тихим скрипом отворилась, впереди было чердачное окно, и света хватало, чтобы разглядеть захламленное пространство, углы которого тонули в темноте. Легонько меня подтолкнув, Феликс вошел и закрыл дверь.

– Зачем мы здесь? – шепнула я.

– Вопрос практически философский, но если ты о наших намерениях, отвечу: ломиться в дверь студии неосмотрительно. Соседи могут проявить бдительность.

Феликс достал из кармана пиджака небольшой фонарик, включил его и, осторожно ступая, направился к двери на крышу, к которой вела металлическая лестница. Феликс поднялся первым, дверь открыл довольно быстро, и мы оказались на крыше. Добраться до окна мастерской Соловьева труда не составило. Свет в мастерской не горел, и ничего разглядеть я не смогла, хоть и старалась. Феликс убрал фонарик и извлек из кармана отвертку, а я хихикнула:

– Джентльменский набор. Ты подготовился основательно.

– Не слышу слов благодарности.

Тут до меня дошло, что он собирается делать, и я зашипела:

– Ты хочешь...

– Не хочу, – огрызнулся он. – Ой, как не хочу, но придется.

Конечно, он был прав, другого способа попасть в мастерскую и я не видела. Вдруг кое-что привлекло мое внимание, и я сказала:

– Портить чужую собственность без надобности, – и ткнула пальцем в соседнее окно, оно было приоткрыто. Вместо того чтобы обрадоваться такой удаче, Феликс нахмурился.

– Возвращайся к машине...

– С какой стати? – удивилась я.

– Возможно, нас ждет сюрприз. Неприятный.

– Я хочу быть с тобой в горе и радости, – ответила я не особенно уверенно.

Феликс с минуту размышлял, потом приподнял раму, осветил помещение внизу, после чего, отдав мне фонарь, протиснулся в окно и ловко спрыгнул. Я последовала его примеру, и через несколько секунд он заключил меня в объятия. Я поспешно отстранилась и вновь включила фонарь. Мысль о неприятном сюрпризе прочно обосновалась в моей голове, оттого я едва не заорала в голос, увидев на стуле по соседству человеческую руку.

– Она не настоящая, – шепнул Феликс и отобрал у меня фонарик, сделал пару шагов до ближайшей стены, а вслед за этим в комнате вспыхнул свет.

Я огляделась и присвистнула. Помещение было просторным, но больше напоминало склад забытых вещей, чем мастерскую. Вдоль стен стеллажи с коробками, прямо посередине на невысоком подиуме незаконченная восковая фигура, очередной маньяк, надо полагать, судя по злодейской роже. Верстак, разбросанные рисунки на длинном столе, за ширмой диван, рядом дверь. Приоткрыв ее, я увидела крохотную комнату с унитазом и раковиной. В коробке, по соседству с дверью ворох женской одежды. Я заглянула в несколько коробок на стеллажах: барахло, то ли купленное на блошином рынке, то ли прибывшее сюда прямиком с помойки. Незабываемое впечатление произвели руки, ноги и головы кукол, все размером с человеческие, они были из какого-то мягкого пластика и выглядели почти как настоящие.