Единственное, что было видно сразу — это колеса. Из соображений веса мы отказались от цельных дисков и приняли пока спицованные, как у мотоцикла. Это не было новшеством, но вес уменьшало значительно, да и внешний вид при этом серьёзно улучшался.

До поры в мастерскую мы не пускали никого, даже Мишку и госпожу Клейст, несмотря на все обидки, надутые губки и топающие ножки. Я ради «Молнии» даже пропустил пару визитов к помещице Томилиной. Но вот настал тот самый день. Его специально подгадали к воскресенью, чтобы дети были свободны. Погода нам благоволила. Светило яркое апрельское солнце, дул легкий тёплый ветерок — красота. Любопытный господин Игнатьев, неведомо как прознавший о таком событии, тоже явился, и тоже ожидал демонстрации вместе со своим фотографическим аппаратом.

И вот мы распахнули настежь створки мастерской, и выкатили нечто, накрытое парусиновым чехлом. Нетерпение публики достигло апогея. Видя это, мы с Клейстом переглянулись и сдернули покрывало.

— А-а-ах! — прокатилось по двору. Черная, блестящая лаком и хромом «молния-2» была неотразима. Новейший аппарат фирмы «Рено», на котором изволил прикатить господин Игнатьев, сразу стал казаться нелепой пародией на мобиль.

— Это же чудо! — вскричал журналист, не забывая делать снимки. — А каков он на ходу?

— Сейчас узнаем. Поехали на ипподром!

Все загрузились в «Эмилию», я, облаченный в костюм гонщика, торжественно воссел за руль «Молнии» и мы тронулись.

Я намеренно проехал через центр Тамбова, произведя среди обывателей полный фурор. Оказанный «Молнией» эффект был настолько силен, что иные мобилевладельцы, наскоро осведомившись о целях нашего выезда, присоединялись к процессии, а особо шустрые даже умудрялись её возглавить. Размахивали флагами, выкрикивали какие-то нелепые лозунги — к счастью, без политической составляющей, и тем самым привлекали новых и новых зевак и участников. Кое-кто из едущих следом подсаживал в свои мобили пассажиров, желающих лично узреть стремительный полёт нового аппарата.

В зеркальце заднего вида мне был виден Игнатьев, который умудрялся, не отрываясь от руля, что-то черкать в блокноте. Чувствую, в вечерних «Ведомостях» я с «Молнией» опять буду на всю третью полосу.

Когда мы подъехали к ипподрому, ушлые иподромовладельцы, очевидно, предупрежденные заранее, принялись продавать билеты на вход — разумеется, пропустив три наших экипажа бесплатно. И пока мы размещались на привычных местах неподалёку от старта, пока готовились к заезду, центральная часть поля оказалась плотно заставлена мобилями горожан, а трибуны были заполнены как минимум, наполовину. И народ продолжал прибывать!

Благословенное время! Всех источников информации — пара ежедневных газет. Радиовещание отсутствует, телевидения нет даже в проекте. Из развлечений — лошадиные бега, гонки мобилей и, иногда, гастроли столичных театров. И тут внеплановое зрелище. Как такое можно пропустить! Тем паче, что не в Москве, не в Питере, а здесь, в Тамбове, в заштатном, в общем-то, городке, пусть он хоть трижды губернский центр.

Ко мне подошел распорядитель от ипподрома.

— Господин Стриженов, не могли бы вы чуть отложить вашу демонстрацию? Хотя бы на полчаса. Неожиданно много людей желают взглянуть на заезд вашего нового аппарата.

— Делитесь, — пожал я плечами. — Вы решили сделать на мне кассу, так что я хочу быть в доле. Согласитесь, без меня и моей «Молнии», вы не заработали бы сегодня и полушки.

— Вас устроит пятнадцать процентов? — вежливо спросил распорядитель.

— Половина, не меньше. Если вы думаете, что это много, я могу просто уехать и оставить вас наедине со всеми этими людьми.

— Я должен посоветоваться.

Распорядитель вернулся через десять минут.

— Мы согласны.

— В таком случае, и я согласен подождать. А пока будьте любезны, сделайте объявление для публики, объясните им причину задержки.

Ждать в итоге пришлось целый час. Поглядеть на «Молнию» возжелал самолично губернатор. Трибуны ломились, шустрые торговцы обносили собравшийся народ напитками и закусками, зарабатывая свою денежку. Наконец, губернатор вместе с семьёй поднялся в ложу для важных персон и с этакой начальственной ленцою кивнул головой, дозволяя приступать.

Я окинул взглядом трибуны. На многих местах поблескивали стеклышки биноклей, а то и древних подзорных труб. Публика ждала представления, и я намеревался таки его дать. Натянул краги, надвинул гогглы, уселся в кресло. Николай Генрихович поднял клетчатый флаг. Трибуны замерли. Старт!

Я не ждал чего-то особого по сравнению с предыдущими испытаниями. Но «Молния» нынче удивила даже меня. Стремительный старт, уже почти привычный, сверхбыстрое по нынешним меркам прохождение поворотов и скорость, скорость, которой мне до сих пор так не хватало.

На четвертом повороте четвертого круга я позволил себе пошалить и ввел мобиль в занос. Сейчас это — предвестник катастрофы, техника дрифта еще не освоена даже ведущими гонщиками мира. Трибуны дружно ахнули, а я, весь такой молодец, аккуратно выправил мобиль и через несколько секунд эффектно затормозил на финише.

Публика просто взревела от восторга. И мне это, черт побери, понравилось. Да, если мои новые мобили будут такими, их купят все до единого и попросят ещё.

День мне понравился: мы опробовали новый мобиль, продемонстрировали его публике, да еще и заработали. Не очень много, но не сказать, чтобы мало. Деньги эти я поделил пополам. Половину оставил себе, половину отдал Клейсту. Тот пытался, было, отказаться, но я его убедил:

— Николай Генрихович, я знаю, насколько большие расходы вы несете сейчас, когда на вашем иждивении оказалась молодая прекрасная женщина, не слишком привыкшая к экономии. И знаю, насколько большие траты предстоят вам в скором времени. Так что возьмите. Это нам с вами премия за всю проделанную работу.

Наши показательные выступления имели еще одно последствие. На другой день после ипподромного триумфа ко мне прикатил купец первой гильдии Игнатьев собственной персоной. Он не стал разговаривать долгие разговоры, а, как человек современный и ценящий время, сразу перешел к сути:

— Владимир Антонович, признаться, последний наш разговор вызвал среди моих товарищей изрядный скепсис. Чего греха таить, я и сам решил было, что вы похваляетесь впустую. Но то, что вы показали вчера на ипподроме, решительно всё меняет. Сам я, к сожалению, там не был, а вот иные мои компаньоны видели вашу демонстрацию. И были впечатлены настолько, что мнение своё поменяли на полностью противоположное. И, раз уж я до вас добрался, не откажите мне в малой просьбе — посмотреть ваш удивительный мобиль.

Я пожал плечами:

— Извольте, Иван Платонович.

Купец обошел «Молнию» кругом, погладил полированные панели кузова, потрогал хром решетки радиатора,