— Давай! — закивал Палыч, сверкая потной лысиной, — Хоть какая версия, а то заебался думки думать! В башке засело — что там, да как… Тут же, блять, не просто любопытство, а сама жизнь может зависеть!

— Магия… да не, пацаны, без подъёбок! — а то очень уж глаза у охраны выразительные… — Анвар со Славкой — магические существа, Илья — жрец и баффер.

— А ты… — Палыч заинтересованно подался вперёд.

— Малефик, — отвечаю несколько удивлённо, — Дядя Саша вам не говорил? А-а… воспитание через жопу, ясно…

— Это вообще что? — осторожно спросил охранник, — А то помню, что читал что-то, а что… хоть убей!

— Лично у меня — проклятья, — развожу руками, и Палыч, помедлив секунду, начинает ржать.

— То есть… все твои пожелания этому дебилу… — здесь уже въехали в тему и подчинённые, загоготав совершенно неприлично.

— Не буквально, — улыбаюсь пакостно, — но денёк у него будет весёлый!

— Ой, бля… — отсмеявшись, старший смены вытер слёзы, — Слушай, я чёт не понял… ты кендер, так? Ваши вроде как вообще колдовать не могут?

— Полукровка. На четверть хоббит, почти на четверть человек и самую малость тёмный эльф. А как там что перепуталось, сам пока толком не разобрался.

— Круто, — кивнул Палыч, но видно, что он уже немножечко не здесь, а в мыслях, — а эти проклятия, ты ими вообще как… в хозяйстве могёшь?

— А-а, понял… не знаю пока, — пожимаю плечами, — если только всяких там Валер воспитывать! Я ещё и техномаг до кучи, но тоже не так чтобы сильно крутой. Мелочёвка. Технику лучше чувствую — пока только так. Ну и а дальше, если Ютубу верить, на моём уровне это примерно… не знаю даже. Чайник чуть быстрее закипит, розетки искрить перестают, ну и такое всё.

— Хуя себе мелочи… Наследие? — завистливо протянул молодой охранник, переглядываясь с напарником.

— Не факт, — в очередной раз пожимаю плечами, — Могли какие-то бонусы от Системы прилететь. Я в первый день дело́в натворил, что тот викинг под мухоморами, да и потом на жопе ни разу не сидел. Не чтобы не хотелось… получилось так, экстремально.

— Наверное, — согласился Палыч с тем особым ветеранским видом, что и ежу стало понятно: старшо́й и сам нехило так отметился в День Х, и теперь размышляет: что же прилетит от Системы лично ему? — А что там с Наследием? Сны, они как? Считаются?

— Сны, обострённое обоняние или осязание, — перечисляю симптомы, — немного изменившаяся внешность, вкусы к какой-то еде и напиткам.

— Сны, значит… — медленно сказал старшо́й, гладя себя по лысине, — учтём, спасибо!

— А что, Шелдон с научниками ничего не говорят? — резонно интересуюсь у мужиков, стоя босыми ногами на тёплом асфальте.

— Хуй там! — криво усмехнулся молодой.

— Это всего лишь версии, спекулировать которыми я считаю неэтичным! — очень похоже передразнил он гика.

— Ладно, парни…

— Погодь! — остановил меня старшо́й, — Если не секрет, что обломилось-то? Помимо магии?

— Всякого… — отвечаю обтекаемо, но так, чтобы искренность из всех пор сочилась, — хоббит и эльф — меткость повысилась, кендер — ловкость и…

— … клептомания, ёб её! — вздыхаю совершенно искренне.

— Ебать ты влетел! — посочувствовал молодой, чувствуя себя не таким уж неудачником. По нынешним временам судопроизводство ускоренное и ни хера не гуманное, так что особенность и правда так себе, — И чо, жёстко плющит?

— Ну… — корчу гримаску, и охранник успокаивается. Я прямо-таки читаю его мысли…

Ну да, магии у него нет… пока! Но зато он правильный пацан, а не хуй пойми кто! Клептомания, ёпта!

— Не погода, а непойми что, — бурчит Илья, подтягивая лямки рюкзака, — шести утра нет, а уже, блять, плаваю в собственном поту!

— По всему шарику так, — флегматично отозвался Славка, не отвлекаясь от планшета, — везде сплошной экватор и жара, включая Арктику с Антарктикой. Непонятно только почему паводков нет.

— Непонятно… — передразнил его жрец, — то есть пространство-время, навернувшиеся после начала Апокалипсиса, тебе понятны, а отсутствие паводков — нет?

— Эффект слипания часовых поясов в один, в своей голове я уже уложил, — флегматично отозвался рептилоид, не отрываясь от планшета, на котором вёл активную переписку, — а паводки пока не уложились. Понимаю, что это явления одного порядка, но всё ж таки они должны опираться на какие-то физические константы.

— Ну еба-ать… — Илья закатил глаза, не прекращая воевать с рюкзаком, — То есть то, что во всё мире озомбачка с покусанием началась перед самым началом рабочего дня, причём везде одновременно, тебе понятно…

— Угу… — флегматично отозвался Славка.

— Что там такого интересного? — Илья наконец заборол рюкзак и притушил керогаз своей воинственности.

— Поебушки, — кратко отозвался змей, листая указательным пальцем экран.

— Да? — кавказец сделал стойку, вздыбившись всем телом и заблестев глазами.

— На всех, — кивнул Слава, поняв невысказанный вопрос, и наконец поднял глаза, — Командир, ты как?

— Я… — прислушиваюсь к зову организма, — сугубо положительно! Хотя нет, смотря что за девахи! С малолетками и детными мамашами связываться не хочу. Ну и не так, чтоб пробы негде было ставить.

— Ну… — рептилоид замер на пару секунд, — с этим сложней, но найдём. А малолетки, это для тебя как?

Вопрос не праздный, поскольку после Апокалипсиса идеи «плодиться и размножаться» нашли своих сторонников, и в обществе вонючей бражкой запузырились идеи потенциальных патриархов о воспитании жены «под себя» чуть ли не с пелёнок.

Общество на такое пока что реагирует резко, но вниз сполз не только «возраст согласия», но и возраст официального совершеннолетия. Если уж под ружьё ставят с четырнадцати, притом в некоторых общинах всерьёз, а не как эрзац-ополчение на случай вовсе уж крайнего пиздеца, то и возраст согласия, стало быть, сполз до четырнадцати фактически на автомате.

Общины сошлись в итоге на том, что если человеку доверяют оружие и ставят на боевое дежурство, то он считается взрослым со всеми вытекающими. Притом не только по сексу и прочим «взрослым» возможностям (отчего возрадовались было излишне буйные малолетки), но и по наказаниям, вплоть до штрафных отрядов и виселицы.

Ну и наоборот… хватает великовозрастных опездолов, считающихся несовершеннолетними. Последнее — совсем уж недавнее нововведение, но воспринятое в обществе, как что-то давным-давно ожидаемое.

— Шестнадцать[17]… — задумываюсь я, мысленно прикидывая брачный возраст местных девах и их сексуальную ликвидность, — хотя нет, таких себе оставляйте, вы сами ещё пиздюки. Я не Закона опасаюсь, который сейчас ни хуя не работает, а так… у них даже если сиськи-письки уже созрели, то в башке маргарин пока.