Варя устроила подругу в импровизированной постели и укрыла вторым платком. Идеально!

– Ты решила похоронить меня в этой цветочной усыпальнице? – потянулась Карамель и открыла свои аквамариновые глаза.

– Это всего лишь кровать, – проворчала Варя и расправила своё творение.

Лежать было удивительно приятно, и стрекоза устроилась удобнее, поглядывая на девушку.

– Ты была сегодня счастлива, Варвара? – малышка потёрла усталые глаза.

– Да, – Варя присела рядом с подругой на подоконник, – сегодня я чувствовала себя счастливой. Это было удивительно и даже не верится, что всё случилось со мной на самом деле.

– Тебя ещё что-то удивляет после того, как оказалась в этом мире? – Карамель села на своей цветочной постели и обхватила ноги, которые согнула в коленях.

– Так и есть, – Варя задумчиво принялась плести косу.

– Хотелось бы и мне испытать то же, – вздохнула малышка.

– В моём мире есть сказка об одной удивительной девчонке. Она была самой маленькой на свете, – проговорила Варя, теперь глядя на подругу.

Карамель оживилась и принялась слушать её, прогоняя сон. Глядя на интерес феи, девушка продолжила:

– И она всё время попадала в разные переделки…

– А была ли храбра?

– Ещё как!

– И красива?

– Несомненно, – кивнула Варя, – и мечтала быть свободной, а также найти своё счастье.

– А её имя? – поинтересовалась фея.

– Дюймовочка, – усмехнулась девушка, – её звали – Дюймовочка.

– И у неё получилось? – зевнула Карамель, желая слушать подругу, но сон одолевал её.

– Да. С ней много чего случилось по пути, но Дюймовочка не оставляла надежды и верила в себя.

– А если бы счастье этой эйслин Дюймовочки оказалось невозможным, что тогда?

– Совсем недавно ты возмущалась, что я до сих пор чему-то удивляюсь после того, как попала в подобное место, – с укором проговорила Варя, – даже в моём мире происходят чудеса и без всякой магии. Если у тебя есть мечта, Карамелла Неистовая, то верь в неё.

– Что же до твоей мечты, Варвара из Мейрна? – осторожно спросила фея.

– Я запуталась, честное слово, – Варя прислонилась головой к оконной раме и принялась смотреть на ночной сад.

– Ты всё ещё желаешь вернуться домой?

– Я тоскую по тёте Зине, – вздохнула девушка, – но здесь есть те, по кому буду скучать не меньше. И ещё есть один человек, он такой, знаешь – особенный.

– Как мой дорогой Нейл?

– «Мистер-декабрь» нравится мне, но я не до такой степени потеряла голову, чтобы подглядывать за ним в душе, как некоторые, – поддразнила мелкую подругу Варя, – и не думаю, что я произвела такое же впечатление на него, как он на меня. Вот бы уметь читать мысли, Карамелька. Это так необходимо порой.

– Тогда просто верь, как и советуешь мне, Варвара, – фея прилегла обратно на цветочную постель, и девушка заботливо укрыла её краем платка.

– Спи, скоро ночь кончится, – велела Варя, и поднялась с подоконника, вставая босыми ногами на прохладный пол.

– Почему ты зовёшь сына эйселя Миклоса «мистер-декабрь»? – удивлённо спросила фея, когда девушка уже добралась до своей кровати.

– У нас в универе… – Варя глянула на подругу и поняла, что слишком устала для долгих объяснений, – декабрь – зимний месяц нашего года, снежный, самый волшебный, похож на него.

Приведя себя в порядок перед сном, Варя забралась под одеяло, и теперь сама удивлялась тому, как непривычно было ощущать разметавшиеся по подушкам пряди. Она рассталась со своими длинными волосами не так давно, а уже успела отвыкнуть. Девушка вздохнула, полюбовалась на едва приметно сверкающий балдахин, который напоминал ей кусок ночного неба и закрыла уставшие глаза.

– Интересно, что сейчас делает Трой? – прошептала Варя, устраиваясь поудобнее.

– Интересно, что сейчас делает Нейл? – Карамель заискрилась привычным золотым свечением и почти мгновенно угасла.

Она снова была сердита на то, что силы слишком медленно возвращались, и только дразнили её, не давая взлететь. Верить в свою мечту? Хоть на мгновение поверить, что она возможна? Или нет, спросить себя, на что была готова, ради своей мечты. Фея натянула край платка выше, укрывая лицо и оставляя видимыми только яркие глаза. Эйслин Дюймовочка из Мейрна смогла, а чем хуже она? Что потеряет в своей вере? Участь жалкой нинкусс? Пусть у неё будет только одна попытка, но она воспользуется ею.

– Я верю. Верю. Я обязательно поверю…

Тёплый золотистый свет охватил цветочную постель, и крылья феи встрепенулись, освобождаясь из плена лёгкого платка. Карамель поднялась на подоконнике и подошла к самому краю. Она посмотрела на ночной сад и глубоко вдыхая, вспорхнула ввысь.

Свежий ночной ветер отлично остужал. Трой заложил руки за голову, устроившись на широком каменном бордюре. Старинный фонтан журчал, переливаясь тонкими прозрачными струями, успокаивая и позволяя мыслям течь так же безмятежно. Хотя, кого он обманывал? Ведь даже не сомневался в том, что не сомкнёт глаза до самого утра.

– Что ты делаешь сейчас, Варвара? Возможно ли, что подобно мне мучаешься бессонницей?

Звёзды яркой крошкой мерцали над его головой. Трой повёл одной рукой над водой в широкой фонтане, и немедленно она взметнулась ввысь, густея и застывая сверкающим девичьим силуэтом. Вот прозрачные струи послушно изогнулись, повторяя очертания длинных прядей волос, и ледяная статуя замерла, прижимая одну ладонь к груди. В ней ярко был виден одинокий бутон бледно-розовой паллии, видимо сброшенной во время празднования одним из франгаров, и теперь так походил на сердце. Трой шумно вздохнул и потянулся к своему творению, едва касаясь пальцами замёрзшего цветка.

– Какой дрит толкнул тебя соперничать за Бриартак? Ответь мне, отец.

Левен прошёлся по открытой террасе второго этажа дома и заложил руки за спину, останавливаясь у перил. Он прекрасно слышал вопрос своего сына. Но, конечно же, не собирался отвечать мальчишке, который вот уже третий час валялся у фонтана и считал звёзды в ночном небе Аделхейта. А ещё напоминал Левену его самого, юного и бестолкового…

Что толкало его на все эти действия, настолько непонятные и сыну, и хозяйке Бриартака? Обещание. Клятва, данная Вернеру Кайонаодху, умершему на его руках на побережье Скендера. Они соперничали, сколько себя помнили, при этом умудряясь оставаться верными товарищами. До тех самых пор, пока она впервые не явилась им на ступенях дворца в столице.

Что могли противопоставить метель и вечные льды, свободным крыльям и бескрайнему небу? Он отступил, в этот раз не осмеливаясь тревожить счастливый огонь в глазах юной Делмы. Она никогда не знала о его чувствах, знал лишь Вернер. Каждый раз дракон замирал, стоило товарищу приблизиться, и даже когда надевал кольцо на палец возлюбленной, стоя в храме перед всеми Богами, Левен ощущал его сомнение.