он будет делать в Париже?

– Нет.

– А тебя не смутило, что этот парень поселился у тебя, приходил и уходил, когда ему вздумается? Ведь он, судя по всему, причастен к двум убийствам!

Гупта уже немного успокоился и, похоже, начал возвращать себе прежний имидж мудреца.

– У нас в Индии люди не рассуждают, как вы здесь… Если даже мы не понимаем, что конкретно происходит, мы всегда понимаем другое, проникаем в природу непознаваемого. Мы…

Мерш грохнул кулаком по баранке:

– Заткнись!

Поскольку девчонка и его братец сидели тут же, сзади, Мерш не намеревался снова изображать грубияна, но – господи боже! – как же ему хотелось хорошенько врезать этому мерзкому индусу и заставить его сжевать собственную бороду!..

– Ты был в курсе насчет этих убийств?

– Да.

– Кто тебе о них сказал?

– Он.

– Как он был с ними связан?

– Я не знаю. Он хотел защитить обеих.

– Кого защитить? Этих девушек? Стало быть, он знал, что им грозит опасность?

– Я не знаю.

– А с убийцей он был знаком?

– Да.

– Он что-нибудь рассказывал тебе о нем?

– Говорил, что это очень опасный человек. И что он многое может…

– А точнее?

– Точнее сказать трудно. Но это связано с тантризмом.

– Значит, тантризм дает власть над людьми?

– В этом и состоит его смысл.

– А убийца – индус?

– Я не знаю.

– Почему он нападает только на молодых женщин?

– Потому что они – двери.

Это определение было таким неожиданным, что Мерш едва не поперхнулся слюной. Она была горькой от пепла.

– Что-о-о?

– Двери. И убийца их отворяет.

Мершу вдруг вспомнились позы обеих жертв. И статуи на фасаде какого-то храма. Убийца ваял плоть, возводил святилище…

– Что ты хочешь этим сказать?!

– Больше я ничего не знаю. Так говорил Баба – садху. Двери… их открывает убийца. Наступил век скорби…

Мерш бросил взгляд на Николь: неужели и она тоже – эта самая «дверь»?

– Ты сказал мне не всю правду, – проговорил он уже чуть спокойнее. – Чему ты учил Сюзанну?

– Йоге.

– Не морочь мне голову! Сюзанна интересовалась тантризмом, и ты ее в это посвятил.

Гупта не ответил, но его молчание было весьма красноречивым.

– Сюзанна была очень одаренной, – прошептал он наконец. – Но она прокладывала свой личный путь. Смешивала политику и духовность. Хотела создать собственную школу. А почему бы и нет?! Я никогда в жизни не поверил бы…

– А с приемом ЛСД ты был согласен?

– Ни в коем случае. Химия не может привести человека к мокше…

Мерш оперся локтем на спинку сиденья Гупты. Почти дружеским жестом.

– Так или иначе, Сюзанна зашла слишком далеко, верно?

Гуру не ответил.

– И вот тогда ты испугался. Ты знал, что ей грозит опасность. И вызвал садху!

– НЕТ!

Мерш сжал кулак. О господи, только бы не забить его до смерти!

– Ты лжешь, но это сейчас не важно. Итак, он явился, чтобы спасти Сюзанну, но ему это не удалось.

Вместо ответа – молчание.

– Откуда он узнал, что Сесиль будет следующей?

Снова молчание.

– В любом случае защитить ее ему тоже не удалось. Не слишком-то он ловок, твой сгоревший парень…

Гупта, скрючившийся под своим тюрбаном, словно кобра в корзине, казалось, уже не слушал его.

– Так вот почему он обрек себя на сожжение!

Внезапно гуру поднял голову и возопил:

– Ему не удалось… не удалось!.. Грядет век Кали!.. Век скорби!..

Мерш дотянулся до пассажирской дверцы и распахнул ее. Потом, сгруппировавшись, поднял правую ногу и жестоким пинком вышвырнул индуса из машины. Все так же молча нажал на газ и рванул в сторону Божона.

Настало время очистить себя от грязи и поразмыслить над невозможным.

66

– Двое парней из SAC сгорели заживо у твоего подъезда, и тебе нечего мне сказать по этому поводу?

Мерш даже не сразу уразумел, о ком говорит Деньо.

В настоящий момент слово «сгорели» ассоциировалось у него с только что увиденным пожаром, тогда как его шеф имел в виду машину «Симка-1000», превратившуюся в груду оплавленного металла.

– Я не в курсе, – солгал он.

Деньо оперся грубыми ручищами о стол и, вытянув шею, посмотрел куда-то в сторону и вниз, словно ища что-то под мебелью. Это была его манера выказывать раздражение.

– Тебе сильно повезло, что пули расплавились вместе с машиной.

– А эти парни… кто они?

– В настоящий момент идентифицировали только одного из них, Пьера Сантони. Он из наших. И одновременно из SAC.

Мерш неопределенно покачал головой. Перед этой беседой он развез свою молодежь: доставил Эрве к станции метро «Шатле» (линия № 1), откуда тот мог доехать по прямой до «Порт-де-Венсен», а Николь – на бульвар Инвалидов, где у ее подъезда уже дежурила парочка охранников. Эдакий подарок в духе Мерша.

И только потом поехал в Божон – совсем как заблудившийся баран, нашедший наконец свою овчарню.

– Так что же все-таки стряслось? – настойчиво спросил Деньо.

– Понятия не имею.

Деньо грохнул кулаком по столешнице, обитой кожей приятного бутылочно-зеленого цвета:

– В пятницу вечером, в самый разгар демонстрации, были убиты двое агентов SAC. Красивыми такими пулями, выпущенными из M10…

– Ну а я тут при чем?

– Помнится, у тебя от пехотной службы остался кольт…

– Ты что, хочешь провести экспертизу?

Шеф горько вздохнул:

– Тебе повезло, парень, – все спецы по баллистике нынче бастуют…

Мерш хорошо изучил своего Деньо: нужно было только переждать грозу…

Так и есть.

– Ладно, черт с ними, с этими свиньями! – решил его шеф. – Дело спустят на тормозах, и ни одна живая душа не пожалеет об этих мерзавцах. Все равно следствие сейчас вести некому, так что поставим точку. Отнесем их смерть на счет событий. В конце концов, потери несут обе стороны… Ну а как там твоя история?

– Какая история?

– Криминальная.

– Произошло еще одно убийство.

– Проклятье!..

Деньо был так поглощен угрозой студенческих выступлений, что даже перестал читать телексы из штаба, информирующие полицейское начальство об уголовных преступлениях в столице.

– Зацепки есть?

– Очень мало.

От одной только мысли, что ему придется растолковывать Деньо это дело, Мершу становилось тошно. Он снова и снова вспоминал садху, горящего заживо на своем кафельном алтаре – в позе йоги, рядом с трупами. О господи, лучше уж промолчать, чем расписывать шефу эту сцену.

– Ты людей себе подобрал?

– Берто, – неохотно ответил Жан-Луи. – Ну и еще парочку на всякий случай.

Деньо сначала развел руками, что означало «ничем не могу помочь», а потом встал и сунул их в карманы. Сейчас, в рубашке без кителя, он походил на Жана Габена в фильме «Мегрэ расставляет сети». Разве что пива и сэндвичей не хватало… хотя, скорее всего, они были припасены где-то поблизости.

– Если хочешь, я могу обсудить это с начальством, – все-таки предложил Деньо.

Мерш помотал головой. Он предпочитал справляться сам, чтобы никто не путался под ногами.

– Да уж, – продолжал комиссар, – в другое время на такую историю мобилизовали бы все тридцать шестое отделение.

– Угу – и весь город жил бы в страхе. В каком-то смысле лучше уж так, как сейчас…

Деньо тяжелой поступью расхаживал взад-вперед по комнате, и паркет жалобно поскрипывал под его ногами.

– Я уверен, что ты изловишь этого ублюдка.

– Само собой, – ответил Мерш, поднимаясь.

– Я имею в виду – изловишь еще до