не дергайтесь. А я пойду разведаю обстановку.

Дон мне рассказал, что это очень серьезный чувак.

Предположительно, он убил какое-то количество людей, так что я подумал: твою мать, не хотелось бы в это ввязываться! И я попросил его:

– Господи, разрули ситуацию, но не ходи туда. Пожалуйста, не усложняй.

– Они меня выслушают, – ответил Дон.

Он был приятным в общении парнем, и я с ним хорошо ладил, но это напоминало кино. Тем вечером мы выступали на арене для быков, находились на открытом пространстве, повздорили не с теми людьми, нас тут прикончат! Но немцы держали под контролем все входы и гримерки, а также поддерживали безопасность всего сооружения. Настоящие профи.

Хуже всего то, что с нами тогда ездил парень из «Дейли Мейл». Он все это видел и вставил в газетный репортаж. Приехал сделать несколько снимков и написать небольшую заметку о концерте на арене для корриды, но увидел гораздо больше.

В октябре мы привезли свой Стоунхендж в Америку. У нас было много плотников и большая команда для сборки этой штуковины, но на большинстве концертов ничего не работало. Задние колонны были слишком высокие, и закончилось тем, что мы использовали только те, на которых были установлены наши с Гизером кабинеты, но даже они занимали кучу пространства. В конце тура мы постарались сбагрить все ребятам, купившим Лондонский мост и воссоздавшим его в Аризоне, но наша хрень их не интересовала. Забрать все обратно в Англию мы не могли, так что наши техники просто сгрузили все в каких-то доках, там и оставили. Ужасно нелепо. Так мы и бросили в Америке Стоунхендж.

До недавнего времени я не видел фильм «Spinal Tap» («Нарочно не придумаешь»). Дон сказал мне:

– Завтра фоткаемся на обложку журнала.

– Мы с Гизером? – уточнил я.

– Со Spinal Tap.

– Spinal Tap? Это еще кто, мать их, такие?

Вряд ли он и сам знал.

– Вроде группа такая, они сейчас на подъеме, и у них выходит фильм.

– И что, мы будем с ними на обложке? Мы о них даже не слышали!

Мы с Гизером все же снялись с ними, это было забавно, но я так и не врубился, кто они. И только позже, когда посмотрел фильм, осознал, что к чему и откуда у них появилась идея сцены с крошечной копией Стоунхенджа.

И карлик у них, кстати, тоже был.

Из-за того, что на обложке Born Again присутствовало изображение красного младенца с когтями и дьявольскими рожками, у Дона Ардена появилась идея воссоздать этого малютку на сцене. И однажды вечером на выступлении он сказал:

– Хочу вам кое-что продемонстрировать.

– Давай.

Он заставил нас с Яном ждать за дверью и наконец произнес:

– Готово, можете входить.

Мы вошли, было темно, и мы увидели лишь красные глаза, таращившиеся на нас.

– Твою мать!

Зажгли свет и увидели карлика в резиновом прикиде, выглядевшего как младенец с обложки. Мы подумали: твою же мать! Дон совсем ебанулся! А он:

– Это будет отличным дополнением к шоу!

Идея была в том, чтобы карлик взобрался на четырехметровые колонны, пробежал по ним, спрыгнул на помост для ударной установки, который был примерно на полпути до сцены, а оттуда – на переднюю часть сцены, потом посмотрел в аудиторию, заревел, его глаза засветились, и шоу началось.

Карлик был вроде мелкой поп-звезды, так как засветился в роли одного из медвежат в «Звездных войнах». Как раз тогда же и Оззи взял на гастроли лилипута; кажется, он назвал его Ронни. Не знаю, у кого это произошло раньше. Это стало модной фишкой. Появился спрос на карликов. Но у нас был самый известный, он же был из «Звездных войн».

– У кого самый известный карлик?

– У нас!

Он не прекращал допекать наших техников:

– Я снимался в кино!

Им вообще-то было наплевать на это, так что они, в свою очередь, измывались над беднягой, как могли. Однажды вечером закрыли его в дорожном контейнере.

– Что случилось с карликом?

Никто не мог его найти. Малыш едва не задохнулся.

В другой раз я спустился на отстройку и услышал: «Помогите! На помощь!» Задрал голову, а он там висел над сценой на цепи, вверх тормашками. Бедный парень, доставалось же ему. Техники вошли во вкус и уже не знали, что с ним сотворить.

В конце концов мы решили, что всем будет лучше, если он нас покинет, особенно когда техники вздумали посветить на него светом прямо в тот момент, когда он прыгал с колонны на платформу с барабанами. Он закричал: «А-а-а-а-а-а!» – и шлепнулся.

Ударился о край платформы и чуть не свернул шею. Тем временем мы стояли за сценой в ожидании выхода, и он мог все испортить. Мы подумали: «Ну все, пора его выгонять!»

Если бы мы его не уволили, наши техники его убили бы.

До того момента я всегда работал с теми, кто был предан делу. И сегодня я понимаю, что Ян был не из их числа. Думаю, он оторвался по полной и делал все, что мог, но знал, что не задержится. Да мы и не рассчитывали, что он останется с нами на десять лет. Новым составом мы просто проверяли, что из этого получится. Выпустили один альбом, год провели на гастролях, и все. Мы до последнего момента не знали, что Ян собирается вернуться в Deep Purple, но все к тому и шло. Его предназначение – это Deep Purple. Мы и не думали всерьез о записи второго совместного альбома, у нас никогда не было раздоров, мы отлично ладили и до сих пор ладим. Мы замечательно провели время и знатно поржали. Жили, не строя планов на завтра. И последний день наступил в марте 1984 года, когда в Массачусетсе Ян отыграл с нами свой прощальный концерт.

Для него, как и для Бива, время в Black Sabbath закончилось.

58

Герой-одиночка

Непосредственно после ухода Гиллана мы встретились с Оззи, чтобы обсудить, а не собраться ли в старом составе. Мы уже пару раз рассматривали возможность его возвращения. Если бы дело было только в нас, давно бы все состоялось. Но Дон не хотел иметь с Шэрон ничего общего, а Шэрон не желала иметь дел с Доном. Во всем было виновато вечное недовольство менеджмента какими-то деталями, и мы не могли делать то, что хотели.

Нам все еще был нужен новый вокалист, поэтому в Лос-Анджелесе мы с Гизером опять отслушивали записи, целые коробки записей, присланных молодыми ребятами, мечтавшими петь в Black Sabbath. Один из них, Рон Кил, выслал кассету, и я сказал Гизеру:

– Этот парень довольно неплох. Послушай его.

Он прокрутил