шутку рассержен происходящим и хотел вернуться в Лос-Анджелес.

Мы были разочарованы. Он записал альбом… и что теперь?

57

Размер имеет значение

Мы озадачились вопросом, кого бы взять на место Билла. Я позвонил Биву Бивэну из The Move и ELO, поинтересоваться, не смог бы он на время помочь. Бив – мой давний кореш. Он ответил:

– Не знаю, смогу ли я такое играть.

– Приезжай, заодно и попробуешь, – уломал я его.

Мы порепетировали, он разучил песни и играл все лучше и лучше, и в итоге поехал с нами в турне и оставался до тех пор, пока не развалился этот состав. Поначалу мы даже не знали, надолго ли понадобится Бив. Рассчитывали, что Билл вернется, но он был не в состоянии.

Когда мы размышляли об оформлении сцены для тура в поддержку Born Again, Гизер предложил:

– Почему бы не соорудить что-то вроде Стоунхенджа, ну, знаете, с камнями такой?

– М-м-м, хорошая идея.

Гизер накидал эскиз и отдал дизайнерам. Два или три месяца спустя мы увидели результат. Репетировали в бирмингемском концертном зале NEC, готовясь к туру, и сказали друг другу:

– О, круто, сегодня будет готова сцена!

Нам доставили декорации, и мы глазам не верили. Они были такие же огромные, как и настоящий Стоунхендж. Они неправильно поняли расчеты Гизера и решили, что все должно быть реальных размеров. Я спросил:

– Как, черт возьми, такое могло произойти?

– Ну, я размеры в сантиметрах указал, а они, должно быть, подумали, что это дюймы.

Мы были в шоке. А декорации все вносили и вносили. Там были задние колонны шириной в спальню, а передние – высотой в четыре метра, а кроме камней еще мониторы и боковые декорации. Последние выполнены из стекловолокна и древесины и весили хренову тонну.

Турне продолжилось в Европе. Я предложил сыграть «Smoke On The Water», так как Яна знали по этой песне и было бы несправедливо не сыграть ничего из его собственного материала. Не знаю, правильно ли мы ее исполняли, но публике нравилось. Критики начали ныть: это было нечто неожиданное, и они ничего не хотели об этом знать.

У Яна были шпаргалки с текстами, так как ему не хватило времени все запомнить. Они были разложены по сцене. Однажды во время исполнения «Black Sabbath» техники напустили чересчур много сценического дыма. Ян стоял, опустив голову, волосы закрывали лицо, а он пыхтел и фыркал, пытаясь сдуть этот дым с листков с текстами.

– Ты не можешь постоянно раскладывать эти листы, спалишься! – сказал я ему.

– Я уже почти все запомнил. Скоро выучу! – ответил он.

Но так и не выучил, он их просто не мог запомнить. Кроме того, Ян не слишком крепко держался на ногах. Один раз он споткнулся о мою клавиатуру с педалями. Махал толпе, сделал шаг назад и пизданулся. Вскочил и делал вид, что так и задумано. Ян был очень забавным. Кстати говоря, вне сцены Ян был чокнутым. На сцене он вел себя спокойнее, вместо того чтобы беситься на сцене, а потом успокаиваться!

Когда Ян пришел к нам в группу, у него было два больших бонга на подставке, как у Эдмундо Росса. Я сказал:

– Ты не можешь на них играть!

– Но в Purple я всегда их использовал.

– В Black Sabbath будет выглядеть неуместно, если прямо перед тобой будет торчать стойка с бонгами.

– Ну, если их не будет, я не буду знать, куда девать руки. Я привык по ним колотить.

– Это будет смотреться ужасно – чертовы бонги посреди сцены.

– А что, если я размещу их сбоку, рядом с Гизером?

И тогда он установил их рядом с Гизером. И стучал по этим бонгам.

Однажды наши техники привязали к ним проволоку. Идея была в том, чтобы тянуть за нее, пока Ян играет, и ему бы пришлось за ними бежать. К сожалению, ничего не вышло. Когда они потянули, бонги закачались и чуть не упали. А он все пытался по ним дубасить. В конце концов удалось от них избавиться.

Когда Ян только пришел к нам, он заявил:

– Не знаю, во что одеваться.

– У нас все в черном ходят или, может, в коже.

– Я вообще-то не ношу кожаное.

Трудновато петь в Black Sabbath в цветастой рубахе, так что мы попросили его надевать что-нибудь потемнее. Он прикупил пять или шесть жилетов, все из черной кожи, а под конец у него появились еще и кожаные штаны. К этому мы подводили его шаг за шагом.

13 сентября мы должны были выступать в Барселоне на арене для корриды. Накануне нас пригласили в роскошный клуб. Выпивка лилась рекой, и Ян решил подпалить задницу официанта. Пока официант обслуживал посетителя, Ян достал зажигалку и поджег бедному парню зад. Я подумал: ну, приехали, и сказал Биву:

– Я возвращаюсь в отель.

Он мне:

– Я с тобой.

И Ян тут же:

– Притормози, через минуту поедем все вместе.

– Ох, бля. Ну ладно, хорошо.

Мы выпили еще, заведение к тому времени закрывалось, так что мы направились к выходу. Ян поднялся с пинтой пива, но ему сказали:

– Навынос нельзя.

И бац! Началась драка, жуткая драка. Они появлялись отовсюду, весь персонал с кухни, официанты, просто чертова прорва, с ножами, нунчаками и всякой подобной хренью. А нас было группа и два парня из охраны. Мы отчаянно дрались, но Яна нигде не было видно. Позже он утверждал, что свалился в канаву, но я считаю, что он просто смотался. Гизер треснул кого-то стаканом и сильно порезал руку. Приехала полиция и арестовала его и одного из наших охранников. Всех бросили в каталажку вместе с двумя чуваками из клуба, а те продолжили колотить нашего охранника прямо там.

Не знаю, как мы только добрались до гостиницы. Оттуда пытались дозвониться до Дона Ардена, но в отель позвонили из клуба, и наши звонки заблокировали. Мы заволновались:

– О боже. И что теперь?

Нас выкинули из отеля, потому что они были связаны с тем клубом. Там еще мафия была замешана, все серьезно. Мы забрались в наш гастрольный автобус и попробовали найти, где еще остановиться, но никто нас не принимал. Мы целую вечность колесили, и каким-то образом посчастливилось прибиться буквально в сотне метров от того места, где мы раньше жили. Нам удалось вызвонить Дона, и он сказал:

– Я кого-нибудь вам пришлю.

Он организовал команду из восьми немецких здоровяков. И прямо посреди ночи они приперлись, не успели мы опомниться. Их главарь был постарше остальных, седой и в очках, прилично одет, и он сказал:

– Просто сидите в номерах и