Джон посмотрел на Орланда, а потом на Мариэль и отпустил её:

— Иди к своему лорду! Только прошу вас, поберегите слабую психику охийского общества, они такие морально воспитанные и ранимые люди. Не пугайте их ещё больше, вы и так взволновали их воображение. Приберегите остальные нежности на потом! — Джон шутливо улыбнулся, многозначительно подняв брови, и подмигнул сестре, — А теперь серьёзно, Орланд! Моя сестра больше не должна страдать! Оберегай и люби её. Я наблюдаю.

Орланд обнял подошедшую к нему Мариэль и усмехнулся:

— Твоя сестра, Джон — моё сокровище и я обещаю тебе беречь её даже от неё самой!

Теперь все взгляды обратились на размышляющего Вааса. Тот вздохнул, покачал головой и произнёс:

— Если бы это была не Мариэль, я бы ни за что не согласился! Тем, что сегодня я стал первым лордом — я обязан ей! — он поднял руку, призывая к тишине.

— Я, первый лорд Охии, данной мне властью признаю законным право седьмого лорда взять себе в жены Мариэль. Лорд Орланд, обещаешь ли ты быть верным и достойным мужем для этой женщины?

— Обещаю! — произнёс Орланд.

— Мариэль, обещаешь ли ты идти за своим мужем, быть с ним в горе и радости, быть верной и доброй женой?

— Обещаю! — ответила Мариэль.

— С этой минуты вы муж и жена! На веки! — объявил Ваас.

— Прекрасно! — сказал Орланд, взяв Мариэль за руку, направляясь к выходу.

— Постойте! — окликнул их первый лорд, — Вы, что собрались уходить? А как же праздник, пир и танцы, обряды для молодой пары и наши гости?

— Ты что издеваешься над ними, Ваас? — воскликнул, смеясь, Джон, — Нас уже для них не существует! Какие обряды и танцы? Они столько не виделись, им надо побыть наедине. Лично я их понимаю!

— Первый раз я вижу такую странную свадьбу! — недовольно проговорил Ваас.

— Мариэль! — к ней подошла Вуа, держа в руках большой переливающийся шар, — Возьми, подбросишь его вверх, когда останетесь вдвоём.

— Спасибо! За всё тебе спасибо, Вуа! — Мариэль по инерции поцеловала её в щёку, снова шокируя окружающих охийцев.

— Подожди! — остановился Орланд. — У меня есть одно желание и его можно исполнить прямо здесь.

Он нашел глазами среди музыкантов одного и спросил:

— Вы сыграете нам ту мелодию, которую она тогда пела, помнишь?

Музыкант утвердительно кивнул. Охийцы разошлись в стороны, образовав по середине зала круг. Оркестр заиграл трогательную и нежную мелодию её мира. Орланд подхватил Мариэль на руки, прижимая её к себе и глядя только ей в глаза, стал кружиться с ней в танце. А она, обняв его за шею, не отводила счастливого взгляда.

Музыка смолкла, и они покинули зал.

Орланд усадил её на своего коня, вскочил в седло, одной рукой обнимая Мариэль, другой тронул поводья и пустил лошадь вскачь.

— А куда ты меня везешь?

— Как куда? В наш дом на Карловое озеро. Теперь это и мой дом, вернее он и раньше был моим.

— Это была главная причина, по которой ты на мне женился? — засмеялась Мариэль. — Вернуть свои земли? А если честно, почему именно туда?

— Потому что туда ближе. Мариэль! А если я тебя прямо сейчас поцелую, ты с лошади не упадешь? — шепнул он ей прямо в ухо.

Мариэль повернулась к нему, и хитро сощурив глаза, весело ответила:

— Нет, мы упадем вместе, разобьёмся и я так и не увижу, что же было в шаре!

— Да-а-а? Я, конечно, мог бы остановить коня, но тогда думаю, мы не скоро доедем до дома.

Уже совсем стемнело, когда они добрались до поместья. Слуги с диким восторгом бросились встречать свою госпожу, которая так неожиданно нашлась.

— Сегодня вы все свободны. Нам надо побыть наедине с моей женой! — скомандовал Орланд, вытаскивая её из плотного кольца обступивших её слуг.

Они поднялись наверх в её комнату и Орланд, наконец, запер за собой дверь.

— Всё, подбрасывай шарик, ты этого дождалась!

Мариэль улыбаясь его шутливому тону, подбросила вверх подарок Вуа, он лопнул и рассыпался крупными ярко-красными искрами в форме сердца, они не гасли, а бесшумно парили по комнате.

— Оригинально! Твои синеокие друзья такие чудаки, — улыбнулся он, глядя на неё сквозь летающие сердечки.

Орланд осторожно привлек её к себе и стал нежно целовать в губы.

«Как же этот поцелуй отличается от того первого!», — мелькнуло у неё в голове, а в слух она прошептала:

— На самом деле я ждала этого. Я так люблю тебя, Орланд!

— Нет, я люблю тебя сильнее, и не спорь. Ты меня свела с ума. С первого раза, там у реки.

— У реки? — не поняла Мариэль.

Орланд взял её на руки и положил на кровать. Он лёг рядом с ней, задумался, а потом ответил:

— Да. Было полнолуние, я подошел напиться воды в подобии волка и увидел перед собой выходящую из воды обнаженную девушку.

— И ты только сейчас мне об этом говоришь?

— А ты бы больше обрадовалась, если бы я сказал тебе об этом раньше? Когда мы делали вид, что безразличны друг другу? Представляю, что бы тогда с тобой было, если даже сейчас ты покраснела. Ты очень красивая, моя Мариэль! Хорошо, что скоро зима!

- Почему?

Разговаривая, Орланд продолжал снимать с них обоих одежду.

— Почему! Потому что теперь я не буду мерзнуть в холодной постели один. А зимой ночи такие длинные и ты, моя жена, будешь проводить со мной эти долгие зимние ночи и долгие летние дни.

Мариэль притянула его к себе, сливаясь в долгом поцелуе со своим единственным и самым желанным мужчиной на свете. И не было в эту ночь людей более счастливых, чем они в целом мире. Им было жарко вдвоём в эту холодную осеннюю ночь, так и не уснувшим до утра.

Счастье — как перелётная птица, а люди его ловчие. Единицам из них хватает

мудрости, благоразумия и ловкости удержать эту птицу. Гордыня, чрезмерное честолюбие, сомнения — вот, те некоторые качества, которые послабляют хватку ловца счастья. И оно ускользает. И мы снова стараемся отыскать его следы. Опыт приходит либо с возрастом, либо после осознания своих ошибок. Эти же качества могут окутать сердце пеленою, сердце — в котором живет любовь. Это счастье может уходить и возвращаться, а любовь, если она настоящая, она никогда не покидает своего места. Любовь может только одиноко тосковать под толстой пеленою, в которую закуталось оскорбленное сердце. Но этой любви не страшны ни расстояния, ни годы, ни грозы беспокойных дней. Роковую любовь не смогут смыть даже горькие слёзы, она зажжется снова, когда сорвут пелену с несчастного сердца. И счастье совьет гнездо, вернувшись издалека!

Сегодня ночью, сон так и не смог сомкнуть васильковых глаз Мариэль. Она посмотрела на спокойно спящего рядом Орланда и улыбнулась. Его густые черные ресницы подрагивали — ему что-то снилось, даже во сне он продолжал прижимать её к себе крепкой рукой. Такое счастье было слышать его спокойное дыхание возле своего лица. С той первой брачной ночи прошло столько дней и даже месяцев, а она всё боялась поверить в своё счастье, смотрела на своего любимого и не могла насмотреться. Проклятье снято, превращения больше не терзают его душу и тело, остались только воспоминания, некоторыми из них он не хочет делиться даже с ней. Всё получилось так, как она мечтала — его жизнь стала свободной от кошмара и полнолуний, он учился любить эту жизнь заново. Орланд уже не прятал теплоту в своих глазах, когда улыбался ей. Его характер пока, к сожалению, мало изменился, только по отношению к ней он открыл своё сердце и мог быть другим. Любящий Орланд был совсем иным человеком, чем только седьмой лорд Охии. Мариэль купалась в его нежности, внимании, любви, но к остальным Орланд часто относился всё так же как и раньше, жестко, властно и заносчиво. Она любила его даже таким, понимая, что привычки прошлой жизни так быстро не изменить. Мариэль верила, что со временем Орланд окончательно оставит свой прежний образ и с её помощью откроется остальным, таким, каким его знала только она.