пойдем вперед, имея полную ясность относительно противника. Кстати, атаковать нельзя и потому, что пехота Шестьдесят четвертой армии еще не подошла.

– Что ж, разумно рассуждаешь, Шубин, – согласился танкист. – Будем считать, что у нас с тобой уже имеется полная ясность во взаимодействии. Если на тебя нападают, я некоторое время выжидаю, а потом бью немцев во фланг. А если на фронте тишина, я к утру жду от тебя разведданные.

Долго ждать атаки немцев не пришлось. Не успел Шубин закончить разговор с Угрюмовым, как в поселке загрохотали орудия – немцы начали артиллерийскую подготовку. Надо признать, она нанесла урон батальону – ведь солдаты не успели полностью окопаться, и некоторые были ранены или убиты осколками снарядов. Но вот стрельба закончилась, и на гребне холма появились немецкие танки. За ними шла пехота. Шубин насчитал восемь танков – немалая сила. Если бы его батальон сражался в одиночку, то вряд ли бы он смог выстоять против такого натиска. Но теперь он знал, что у него в рукаве спрятан козырной туз – 16 танков майора Угрюмова, которые вступят в бой в решающий момент.

Когда танки приблизились на двести метров, в дело вступили противотанковые ружья. И Шубин порадовался, что вытребовал такое оружие. После нескольких выстрелов один танк задымился, у другого слетела гусеница. Таким образом, на обоих флангах немецкая пехота осталась без танкового прикрытия.

Тут в дело вступили пулеметы. Оставшиеся в строю немецкие танки ответили огнем своих орудий, стремясь подавить пулеметные точки. Застрочили автоматы, загремели с обеих сторон винтовки. Бой вступил в самую горячую стадию. И уже было понятно, что если шубинскому батальону никто не придет на помощь, то ничего хорошего его не ждет. Вражеские танки были уже так близко, что наши солдаты начали бросать гранаты им под гусеницы. Но пока что ни один танк не был поврежден. Еще немного, и немецкие машины накатятся на наши позиции, а следом за ними сюда ворвутся и вражеские автоматчики…

И тут справа донесся приближающийся рокот моторов. И на ближайшем холме, совсем близко от места боя, показались три советских танка. А за ними последовали и другие. Лавина танков с красными звездами на башнях устремилась во фланг наступающим немецким частям. Вот первые несколько танков плюнули огнем – и у одной из немецких машин своротило башню, из танка повалил дым. Остальные вражеские машины стали разворачиваться к новым силам противника. Они враз потеряли интерес к шубинскому батальону. Этим надо было воспользоваться.

– В атаку! – крикнул Шубин. – Вперед, орлы!

И батальон поднялся в атаку. Немцы, которые совершенно не ожидали такого поворота событий, растерялись. Разгорелся ближний бой, в котором в ход шли не только винтовки и автоматы, но и ножи, приклады и просто кулаки. Немецкие роты никогда не любили вести ближний бой. Они дрогнули и побежали. Танки тоже пятились к окраинам поселка. Теперь нужно было организовать их преследование, не дать закрепиться на позициях, которые немцы заранее себе оборудовали возле крайних домов поселка. И тут бойцам Шубина опять не помешала бы помощь, но уже не со стороны танкистов, а со стороны пехоты.

И, словно отвечая на мысленную просьбу Шубина, за его спиной послышалось знакомое «Ура!». Он обернулся и увидел, что к ним бегом приближаются солдаты в советских гимнастерках. Это подоспел батальон 64-й армии. Вот солдаты батальона приблизились и уже вместе с бойцами Шубина начали штурмовать немецкие окопы.

Разгорелся бой на окраине Городища, в оборудованных немцами окопах и среди домов окраины. Силы сторон были примерно равны. И немцы сражались отчаянно, они совсем не собирались сдаваться. Однако, когда на поле боя выдвинулись все танки батальона под началом майора Угрюмова, стало ясно, что у советских войск сил больше. Бой переместился в центр поселка, а затем стал смещаться на восточную окраину.

Но тут к немцам подошло подкрепление. На дороге, ведущей к Сталинграду, показались шесть танков «Панцер-1». Это были совсем старые, побывавшие в переделках, не раз ремонтированные машины. Тем не менее это были танки, и они обеспечили перевес немцам. Солдаты вермахта снова пошли вперед.

Шубин сидел за углом дома на окраине поселка и видел, как на его солдат по улице надвигается немецкий танк, а за ним – еще один. За танками шла пехота. Он оглянулся, надеясь увидеть своих стрелков с противотанковыми ружьями. Но, как нарочно, ни одного из них рядом видно не было. То ли они находились в других местах Городища, то ли уже погибли. В общем, следовало надеяться на себя, на старое, проверенное средство – противотанковые гранаты.

Две такие гранаты лежали у Шубина в подсумке. Он подождал, пока первая немецкая машина, лязгая гусеницами и дребезжа отставшей броней, проследует мимо него, после чего выхватил гранату и бросил ее между танковых колес.

Бросок оказался точным. Граната попала как раз туда, куда Шубин и метил. Взорвавшись, она не только порвала гусеницу, но и сорвала с места одно из колес. Танк встал как вкопанный.

А вот Шубину стоять и радоваться успеху было никак нельзя. Метнув гранату, он тут же поспешил к другому углу дома. И правильно сделал: спустя минуту в то место, где он недавно стоял, ударил снаряд, выпущенный вторым танком. «Жаль, не удалось уничтожить экипаж подбитой машины, – подумал разведчик. – Но ничего: все равно у них другого танка нет, чтобы на него пересесть. А этот инвалид теперь закупорил фашистам улицу. Придется второму танку искать другую дорогу. А пока он будет эту дорогу искать, можно им заняться…»

Шубин перескочил через забор, перебежал двор дома, собираясь выглянуть из-за угла, посмотреть, где второй танк. И тут, возле угла дома, он нос к носу столкнулся со здоровенным немцем. Это был ефрейтор, и он, как видно, был не новичок в военном деле. Немец выстрелил первым, но Шубин бросился в сторону, и пуля прошла мимо.

В руке разведчик сжимал вторую противотанковую гранату – он собирался ее использовать против оставшегося вражеского танка. Доставать пистолет было некогда, и Шубин бросился к противнику и изо всех сил жахнул его гранатой по подбородку. Выше ударить он не мог – голову немца защищала каска.

Была опасность, что при таком сильном ударе граната сдетонирует у него в руке. В таком случае это был бы акт самоубийства, погибли бы оба, и немец и Шубин. Однако граната не взорвалась. Немецкий ефрейтор от удара отлетел в сторону, однако винтовку не выпустил. Сделал усилие, чтобы выпрямиться и произвести новый выстрел в русского, на этот раз смертельный. Но Шубин его опередил. Он успел схватить автомат и