Но потом Николай перестал об этом размышлять. За несколько часов пути на пикапе группа серьезно отдалилась от Рамира. Не возвращаться же обратно? Да и капитан Власов не выглядел неумехой. Он явно знал, что делал.

Первый серьезный привал для обеда и отдыха Сергей устроил в три часа дня. Люди выбрали тенистую полянку, упали на траву, разулись, расстегнулись, умылись и принялись обедать. Парни щедро делились с вертолетчиками своими сухими пайками. После долгой голодовки те с удовольствием уминали тушенку, галеты, овощное рагу.

Наевшись, все прилегли отдохнуть.

— Был я в прошлом году в Белоруссии у родственников, — лежа на спине, проговорил Кар-банов.

— Это у тех, которые живут под Гомелем? — уточнил Миша.

— Точно. Дядька мой по отцу с большой семьей. Поехали мы как-то в соседний район на рынок, а по пути завернули в одно местечко — Красный Берег называется.

— И что же?

— Есть в тех краях один мемориальный комплекс. Мне впервые довелось его увидеть. Чистенький, ухоженный, всегда в цветах. Белорусы очень бережно к нему относятся. Выполнен мемориал в виде белых школьных парт, стоящих в три ряда, точно как в учебном классе. Перед партами доска, за ней белый кораблик, воплощающий детские мечты, рядом цветные витражи с рисунками. А на каменном полу в виде красного гранита словно растекается детская кровь. Мерт-вый класс, одним словом. Я как рядом с этими партами встал, так мурашки по коже побежали, честное слово.

— Никогда не слышал об этом мемориале, — признался Михаил.

— И я тоже, — тихо сказал Равиль.

— Маленький он, скромный. Но впечатление, скажу я вам, производит сильнейшее.

Вертолетчики лежали на сочной травке в центре поляны. Им удалось немного вздремнуть еще под лестницей, поэтому сейчас они бодрствовали. Их спасители расположились ближе к деревьям. Один дежурил, прислонившись спиной к толстому стволу, остальные спали.

— А в память о каких событиях он сооружен? — спросил Гусенко.

— Во время войны там находился один из самых жутких концлагерей. Нацисты привозили туда белорусских детей в возрасте от четырех до пятнадцати лет, чтобы забирать у них кровь.

— Суки! — пробормотал Равиль.

— По другому не скажешь, — согласился Карбанов. — Детская кровь считалась куда более здоровой и чистой, чем взятая у взрослых людей. Ее переправляли в госпитали и переливали раненым немцам. А в Красном Берегу эти негодяи придумали новый — «научный» метод забора крови.

— Что за метод? — играя желваками, буркнул Миша.

Николай Алексеевич тяжело вздохнул и продолжил:

— Для этого фашисты выбирали совершенно ослабевших детей, здоровье которых пришлось бы слишком долго восстанавливать. Делали им специальный укол, чтобы не сворачивалась кровь, подвешивали под мышки, сжимали грудь. Потом срезали со ступней кожу. Снизу подставляли ванночки. Вот и все. Через час — обескровленный отработанный материал. Тела этих несчастных ребятишек сжигали тут же в печах. Почти две тысячи детей попали в Красный Берег. Большинство из них погибло.

Мужики помолчали. Карбанов дотянул сигарету, затушил и прикопал окурок.

— Посетив мемориал, мы весь день молчали, ни о чем не хотели говорить, — сказал майор. — А когда покончили со своими делами в соседнем райцентре, не сговариваясь, повернули в цветочный ряд, чтобы купить букет, снова заехать в Красный Берег и положить его к белым партам. Так женщина, узнав, для чего нам цветы, собрала огромный букет и наотрез отказалась брать за него деньги. Вот так.

Закончив рассказ, Николай посмотрел в чистое небо, прислушался к пению птиц и облегченно вздохнул. Он не предполагал, что пребывание в плену закончится так быстро. Когда их захватили у разбитого вертолета и везли на автобусе, они передумали всякого. Чего скрывать, мысленно готовились и к самому худшему. А тут вдруг раз!.. Подобно добрым волшебникам появилась группа капитана Власова.

Карбанов перевел взгляд на спящих ребят. Хорошо подогнанное, почти новое обмундирование. Современное бесшумное оружие, которого майор никогда до этого не видел. Антенны миниатюрных передатчиков, торчащие из нагрудных карманов.

У ближайшего парня из-за пазухи вывалилась цепочка с двумя жетонами. Карбанов прищурился и попытался получше их рассмотреть. Желтого цвета, в резиновой окантовке. Ранее он таких не встречал.

Майор попробовал прочесть штампованный текст, но плохое зрение опять подвело его. В глазах все расплывалось. Карбанов повернулся на бок, подобрался поближе к парню и снова прищурился.

«LISIN GEORGE U.S.» — успел он прочесть.

Далее следовали цифры и еще какие-то буквы.

Тут внезапно активизировался боец, находившийся на дежурстве.

Он поднялся, подошел, заправил выпавшие жетоны под футболку спящего товарища, а потом негромко объяснил:

— Мы все такие жетоны заказали. Оставляем их на месте работы. Чтобы противник подольше гадал, кто ему так хорошо нагадил.

Группа продолжила движение, когда немного спала дневная жара. В воздухе уже ощущалось близкое дыхание океана. Стало душновато, из-за влажности дышалось тяжелее. На небе появлялись облачка.

К заданной точке группа прибыла вечером.

— Здесь, — сверившись с показаниями навигатора, объявил Власов.

В эту минуту люди стояли на окраине довольно редкого леса. Под их ногами вместо красноватого грунта шуршал песок.

Бойцы без малейших эмоций сняли с плеч оружие, освободились от ранцев. Вертолетчики же, напротив, удивленно крутили головами.

Точка ожидания, координаты которой капитану Власову скинуло командование, находилась прак-тически на берегу. От высоких волн, набегавших на широкий песочный пляж, ее отделяло метров пятьсот ровной, свободной от растительности местности.

— Они что же, решили прислать за нами военный корабль? — спросил Гусенко капитана.

— А хрен их знает, — ответил тот и безучастно пожал плечами. — Могут прислать корабль. А то и вертолет. Место для посадки тут имеется.

— В принципе, да, — согласился Равиль, кивнул в сторону пляжа и сказал: — На этой песчаной косе целый вертолетный полк уместится.

— Ладно, подождем, — заявил Карбанов.

Глядя вслед старшему группы, Михаил задумчиво произнес:

— Странные они какие-то.

Карбанов не стал говорить о необычных личных жетонах, которые заметил на привале.

Он пожал плечами и сказал:

— Какая разница? Мы у своих, а это главное. Скоро будем дома. А странности? Этих ребят не поймешь. Работа у них такая. Спецназ, одним словом.

Михаил кивнул:

— И то верно. А я, мужики, решил, женюсь на Власте.

— И свалишь в Чехию? — спросил Тараев.