Дима вздохнул – эту информацию подтверждали усилия московских коллег. Следователи пустили в разработку многочисленные связи Стаса, но все они оказались пустышками.

– Вы можете дать мне прежний адрес Станислава? – спросил лейтенант.

– Да, – односложно ответил Стрельников, кивнув лысоватому адвокату.

Тот быстро записал адрес на квадратном бежевом бланке с логотипом нотариальной конторы и подвинул по столу к Диме.

– Спасибо, – поднялся он и в одиночестве направился к выходу.

Провожать его не стали. Лейтенанта этот факт только порадовал. Стрельников выглядел плохо – бледный, с темными кругами вокруг глаз, а адвокат, отчего-то напомнивший Диме пожилого, но задиристого и важного бойцового петуха, был ему просто неприятен. Дима хмыкнул, ступая в сверкающий хромом лифт офисного здания: осуждать его, наверное, не стоило. Работа такая.

* * *

Старая школа, одна на три квартала, сверкала новыми окнами в белоснежных пластиковых рамах. Лейтенант сунулся было с парадного входа, но тот оказался закрыт. Покрутив головой и вспомнив, что до первого сентября еще несколько дней, Дима обнаружил оживление возле пристроенного к школе спортзала. Стайка подростков о чем-то шумно препиралась на желтом ковре листвы, опавшей с высокой березы.

– Ребят, а как в школу попасть? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Вон дверь открыта, видите? – махнул рукой тощий паренек в оранжевой толстовке.

Дима шел по длинному коридору, который насквозь пробивал свет из новых окон, и губы дрогнули в невольной улыбке. Не до конца выветрившийся после летнего ремонта запах свежей краски, этот теплый, почти сентябрьский свет, распахнутые двери в тишину школьных кабинетов на минуту вернули ему ощущения детства.

– Молодой человек, вы кого-то ищете? – догнало его со спины.

– Ищу, – обернулся лейтенант, подумав, как метко попал вопрос в самую суть того, зачем он здесь оказался.

– И кого же?

К нему подходила крохотная, словно Дюймовочка, немолодая женщина с очень короткой стрижкой. Карие глаза строго и оценивающе смотрели сквозь линзы огромных очков.

– Я ищу человека, который мог учиться в вашей школе лет двенадцать-тринадцать назад, – мгновенно отреагировал Дима, опознав в собеседнице учителя. Кем еще могла быть женщина с такой безукоризненной дикцией?

– Очень странное желание. – В глазах и голосе женщины мелькнула подозрительность.

– Простите, я не представился, – исправил оплошность он и достал удостоверение.

– Понимаете, Дмитрий Олегович, Татьяна Викторовна уже на пенсии, а я в этом классе уроков не вела, так что помочь вам не могу, – со вздохом сообщила ему новая знакомая полчаса спустя.

Крохотная женщина оказалась не кем иным, как директором школы, в которой действительно учился когда-то Станислав Стрельников, и даже сумела найти в архиве его личное дело.

– А вы не знаете, как мне ее найти?

– Конечно, знаю. Татьяна Викторовна – заслуженный учитель, мы совсем недавно поздравляли ее с семидесятилетием. Я дам вам адрес и телефон, раз так нужно.

– Очень нужно, спасибо вам, – искренне поблагодарил Дима.

* * *

Петляя в зеленых дворах непомпезной пятиэтажной столицы по дороге к дому бывшей классной Стаса, Дима думал о той легкости, с которой все складывалось. Не значит ли это, что впереди ждет очередной тупик?

Идти оказалось совсем недалеко. За типовой железной дверью было слышно, как в ответ на мелодию звонка кто-то завозился, потом глухо спросили:

– Кто там?

– Татьяна Викторовна Сомина дома? Это из полиции.

В квартире помолчали, потом заскрежетал замок и дверь открылась.

– Я – Сомина.

Дима вздрогнул. Учительница Стаса сидела в инвалидном кресле.

* * *

– Стасика помню отлично!

В отличие от тела, голова у Татьяны Викторовны работала на все сто и с памятью был полный порядок.

– Вот, – протянула она Диме фотографию, – это выпускной класс. Вот – Стасик. Видите, какой красавчик? И большой умница. Медалист!

О своем ученике женщина говорила с неподдельной гордостью.

– А с кем из класса он дружил, вы не помните?

Татьяна Викторовна покачала головой:

– Ни с кем особенно. Он все с мальчиком из параллельного «Б» класса вместе ходил. Не помню, как его звали. У нас два иностранных языка в школе – английский и немецкий. Как раз «Б» был «немецким» классом, а я учитель английского. Они и жили, кажется, в одном доме, если я ничего не путаю. А что случилось? Почему Стасиком полиция интересуется? Он ведь за границу уехал, кажется?

Дима стушевался. Сказать ей правду, что Стас погиб от передозировки, казалось совсем немыслимым. На ходу сочинив небылицу, он наплел что-то про друга, который пытается его разыскать, и – вы же никому не скажете, что я пользуюсь служебным положением? – он согласился помочь…

Успокоенная, бывшая учительница, ловко управляясь с громоздким креслом, заставила Диму выпить чашку чая с печеньем и все рассказывала, каким умным и талантливым был один из лучших ее учеников…

Узнать у директора школы, кто из «Б» класса был прописан в том же доме, что и Стас Стрельников, оказалось делом пяти минут. Теперь у лейтенанта было два имени: Глеб Свиридов и Антон Лапушкин. Дима почти не сомневался: один из этих двоих и есть тот самый хромой водитель зеленой «мазды». Вечером ему в гостиницу дозвонился Роман, и сомнений больше не осталось.

– Я, кажется, нашел того, кого ты хотел, – без приветствий начал он. – Два года назад случился инцидент при восхождении на пик Коммунизма. Оборвалась страховка, и двое альпинистов сорвались. Оба – профессионалы, москвичи. Выжил только один, но остался калекой. Его имя Глеб Свиридов. Говорят, что сильно опустился, сменил адрес и уже с год его никто не видел.

Дима медленно выдохнул, пытаясь унять зачастившее сердце:

– Спасибо, Роман. Спасибо тебе!

– Угу, – промычал физрук. – Удачи.

* * *

Майор Шонкин выслушал лейтенанта молча. Дождавшись, пока тот закончит свой возбужденный (а говорить спокойно не получилось) монолог, велел сидеть и ждать, а потом звонок просто прервался.

Сидеть? Лейтенант вскочил и заметался по номеру. В голову лезли самые невероятные предположения о том, куда и как может скрыться Глеб Свиридов, пока майор связывается с Москвой и решает вопрос о задержании подозреваемого. Нет, Дима отлично знал, какова процедура, но сидеть спокойно у него просто физически не получалось. Сколько времени может уйти на проверку? День? Неделя? Да он с ума сойдет за это время…

С ним связались только на следующий день. Незнакомый майор юстиции предложил подъехать в Следственный комитет…