Подняв на женщину заплаканное, ставшее вдруг таким некрасивым лицо, Феликс гундосо произнес:

– Так и знал, детка, что это глупая затея. Но мне надо стать первым, надо, понимаешь, детка, надо! Алексей забрал у меня тебя. Алексей сделал с тобой ребенка. Алексей стал номером один в российском издательском бизнесе. Алексей завел очередную любовницу. Алексей…

Он зарыдал еще сильнее.

– И поэтому ты забрал моего сына? Чтобы лишить нас… меня счастья? – произнесла Наталья, убирая руку с головы Феликса.

Тот, закрыв лицо ладонями, словно щитами, проговорил сквозь рыдания:

– Ну я хотел… Хотел тоже стать номером один! Поэтому и мысль забрать у Алексея то, что ему дорого… Например, тебя, детка. Например, издательский дом.

Например, Кирюшу, хотя Наталья знала, что к сыну Алексей равнодушен: здесь Феликс просчитался.

– Издательский дом! – повторил Феликс. – Вот цель его жизни! Я должен был или заполучить его – или разрушить его. Поэтому и мысль о… о похищении Кирюши. Теперь, когда ты ушла от Алексея, все стало намного легче. Украсть ребенка из этого старого жуткого дома гораздо проще, чем из отлично охраняемого подмосковного палаццо. Украсть, а потом заставить тебя продать мне акции. Если бы ты продала раньше, когда я тебя просто так уговаривал, не пришлось бы весь этот план выдумывать. Но ты же, детка, не хотела…

Наталья отошла от все еще всхлипывающего Феликса и спросила:

– Где мой сын?

Феликс, беспомощно взглянув на нее, промычал:

– Но, детка, я ведь только хотел это сделать, понимаешь? Только хотел похитить твоего сына, но еще не сделал это. Даже, как видишь, комнату для него оборудовал. Ему бы, уверен, понравилось. Нет, с его головы бы и волос не упал, просто вы бы с Алексеем беспрекословно выполнили мои условия, и я бы отпустил ребенка. Я собирался осуществить это на следующей неделе. А почему ты, детка, тогда сейчас приехала ко мне и спрашиваешь, где Кирюша?

Наталья закатила ему пощечину. Феликс, вскочив, преобразился – в глазах снова сверкал дьявольский огонь, губы кривила странноватая ухмылка.

И он снова держал в руках топор.

– Я же сказал, что понятия не имею, где твой отпрыск! И зачем ты, детка, вообще приперлась ко мне и задаешь этот более чем странный вопрос, детка! Ведь мальчик должен быть с тобой! Ага, понимаю, именно так ты и твой Алексей планируете свести меня с ума! Что же, мало вам не покажется…

Он двинулся на женщину, на этот раз гораздо более решительно, чем в первый раз, а Наталья лихорадочно размышляла, но не о том, как спастись из рук явно нездорового субъекта, державшего топор, а о том, может ли она доверять тому, что только что заявил Феликс.

Тому, что он намеревался похитить Кирюшу, даже подготовил для этого отдельную комнату в этом странном доме, но еще не успел сделать это. И что хотел осуществить это на следующей неделе.

Но ведь сын исчез сейчас.

– Да, это все ваши дьявольские проделки! – вещал Феликс, надвигаясь на нее. – Это все Алексей, я правильно понял? Это он все замыслил и сделал вас частью своего ужасного плана! Вы хотите, чтобы… чтобы у меня сдали нервы и я оказался в лечебнице. Вы ведь этого хотите, черти…

Наталья снова уперлась спиной в стену – и задела ногой лежавший на полу футбольный мяч. Интуиция сработала мгновенно. Она схватила его и швырнула в лицо опешившему Феликсу. Тот, издав утробный звук, отшатнулся в сторону, роняя топор.

И освобождая ей путь к двери.

Наталья бросилась туда, взлетела по лестнице – и услышала злобный голос Феликса:

– Да, это все ваши интриги! Думаешь, я тебя сейчас пощажу, детка? Да я…

Наталья захлопнула дверь, ведущую в подпол, и задвинула тяжелый металлический шпингалет. Секундами позднее она услышала громкие глухие звуки – это Феликс колотил по обшитой металлом двери снизу.

– Детка, открой! Открой, я тебе говорю! Выпусти меня отсюда!

Женщина вышла из ужасного дома, дома, которому суждено было стать темницей для ее сына.

Она вздохнула полной грудью свежий воздух, чувствуя на лице лучи набирающего силу солнца. Затем она прошествовала к «Мазерати», дверца которого была распахнута, и исследовала его салон.

Никаких указаний на то, что Кирюша находился во власти Феликса. И даже если находился, то где? У того, что ли, имелся второй дом и вторая темница для мальчика? Крайне маловероятно. Она ведь следила за мимикой Феликса – и видела, что он был удивлен, услышав, что она задает ему простой вопрос: «Где мой сын?»

А это значило…

Это значило, что Феликс, несмотря на все, говорил все же правду: он хотел похитить Кирюшу, активно к этому готовился, однако элементарно не успел осуществить.

Его кто-то опередил. Но кто?

Из дома доносились глухие чавкающие звуки – это Феликс при помощи топора пытался высадить дверь подпола. Наталья не сомневалась, что рано или поздно ему это удастся и что он сумеет выбраться на свет божий оттуда, где намеревался держать в заточении ее сына.

Так что волноваться о судьбе Феликса у нее не было ни малейшей причины. Она, собственно, и не волновалась. И знала, что он не посмеет обратиться ни в полицию, ни к адвокатам, потому как сам был по уши втянут в подготовку предстоящего преступления.

Нет, в этом-то и суть преступления не предстоящего, а уже осуществленного.

Наталья подняла с земли тот же булыжник, которым орудовала до этого, и стала методично крушить целые стекла оранжевого «Мазерати». Нет, лучше на душе не стало, однако она хоть как-то сумела вернуть себе внутренний баланс.

А затем, прихватив ключи от искалеченного «железного коня», так же, по оврагу, как и пришла туда, удалилась к своему автомобилю.

Усевшись за руль, она зарыдала. Феликс заявлял, что непричастен к произошедшему – и она ему верила. Какое-то шестое чувство подсказывало ей, что это так.

Но вопрос был по-прежнему без ответа: если не он, то кто же? Ведь у нее в похитители были два кандидата: Алексей и Феликс. И оба не были причастны к произошедшему.

Может, она ошиблась и один из них ломал комедию, выставляя себя непричастным к похищению? Наталья закрыла глаза и попыталась проанализировать факты, хотя это у нее плохо выходило. Потому что в голове билась одна и та же мысль: «Кирюша исчез, Кирюша исчез…»

Повторяя эту ужасную мантру, она пыталась заглушить мысли о том, что с ним могло приключиться. И в чьих руках он мог в итоге оказаться. Неужели ее кошмарные подозрения имеют под собой основание? Неужели Кирюша…

Она приказала себе не терять голову, однако сделать это оказалось сложно, ведь ее сын уже почти сутки находился неизвестно где.