И все же… Наталья сконцентрировалась и пришла к выводу. Да, она верила и Алексею, и Феликсу. Оба говорили правду – и оба были премерзкими личностями. Алексей полностью ушел в бизнес и вел на стороне более чем вольготную личную жизнь, не испытывая любви к сыну. А Феликс был свихнувшимся на почве зависти и ревности типом, который также не любил ее сына и хотел использовать его исключительно как инструмент давления на нее.

Да, они были отвратительными субъектами, один из них затевал похищение Кирюши, однако… Однако она была вынуждена признать, что ни Алексей, ни Феликс не удерживали его где-то в тайном месте и не имели понятия, что с ним случилось.

Это ей подсказывала ее материнская интуиция, а ей Наталья всегда доверяла.

Но если не они, то кто же? Кому могла прийти в больную голову идея похитить ее сына? Кто мог сделать это?

Ответ был очевиден: это дело рук мертвого мальчика с белыми волосами и синими-пресиними глазами.

Наталья резко тронулась с места, разворачиваясь на проселочной дороге на сто восемьдесят градусов. Ей надо было вернуться домой.

И она помчалась туда, втайне надеясь на то… На то, что она войдет в дом – а Кирюша будет там. Хотя понимала, что это не случится. Но ведь она могла надеяться на чудо!

Подкатив к дому в поселке, она распахнула ворота и въехала во двор. Вбежала в дом – и увидела топтавшуюся в коридоре Гертрудочку. Все было как и прежде, когда она уезжала в Москву, уверенная, что вернется сюда к завтраку с сыном.

– Где Кирюша? Ищи его, ищи! – произнесла она, уже не в состоянии плакать, поглаживая старую таксу. Та, задрав к ней мордочку, заурчала и в самом деле потопала куда-то в глубь дома. Однако такса повела женщину к террасе, желая сообщить, что неплохо бы совершить утренний моцион. А потом, после того как Наталья, раскрыв для нее дверь, выждала возвращения собачки, та повела ее на кухню, давая понять, что желает откушать.

Наталья вздохнула, насыпала Гертрудочке корма и взгромоздилась на табуретку около вкушавшей завтрак таксы. Итак, она попыталась найти сына и потерпела фиаско. Значит, ей требовалась помощь профессионалов. На полицию надежды никакой, тем более не рассказывать же там о своих подвигах, о том, как она, к примеру, раскурочила дорогущий автомобиль Феликса.

Того, что он, уже давно, конечно же, освободившийся из подвала, заявится к ней, она ничуть не боялась. Это ему надлежало дрожать. А если снова заявится, то она устроит ему достойный прием!

Ее взгляд упал на молоток, лежавший на кухонном столе. Он остался после акции по извлечению из замурованного камина детских костей.

Костей мальчика в красной рубашке, с белыми волосами и, вероятно, с синими-пресиними глазами…

Наталья медленно поднялась наверх, подошла к комнате со шкафом и произнесла:

– Ты забрал его, ведь верно? Отдай мне его, пожалуйста! Верни мне сына. Тебе хотелось заполучить товарища по играм? Так играйте, но здесь. И в любое время… Только верни мне его!

Нет, в мистику она не верила, однако… Однако была готова ко всему! Буквально ко всему, даже к тому, что из шкафа выйдет мальчик в красной рубашке, с белыми волосами и синими-пресиними глазами. Мальчик, который приведет за руку улыбающегося Кирюшу.

О, если бы это было так!

И в глубине дома в самом деле раздались какие-то посторонние звуки. Наталья прислушалась, но убедила себя, что все это игра воображения – пусть она и отчаявшаяся мать, но все же рационально мыслящий человек. Однако нет, откуда-то снизу, без сомнения, доносились шаги.

Наталья слетела с лестницы, уверенная, что вернулся сын. Один или с мертвым мальчиком, ей было уже все равно. В случае чего у нее будут уже два сына, причем один из них – привидение, живущее в шкафу. Кто сказал, что такого не бывает?

– Кирюша! – воскликнула она, бросаясь в сад, – и увидела чей-то силуэт. Солнце слепило ей глаза, Наталья метнулась по направлению к пришельцу, чтобы убедиться, что это не Кирюша.

Перед ней стоял Саша.

– Привет! – произнес он со странной улыбкой. – Ты давно что-то не звонила, да и на мои сообщения не отвечала… Вот я и решил заехать, посмотреть, все ли у вас в порядке? Вы уже не спите?

Наталья уставилась на молодого человека, чувствуя, что глаза у нее застилают слезы. А потом просто начала рыдать – да так, как не плакала еще ни разу в своей жизни. Кажется, у нее в первый раз случилась настоящая истерика – впрочем, наверное, не в первый, а во второй, в первый раз она была у нее, когда врач заявил, что у нее не может быть детей. И, как показало время, ошибся.

Она плохо помнила, что произошло. Кажется, она повалилась на траву, а Саша ее подхватил, все задавая вопрос, в чем дело. Она плакала, кричала, стенала. Взяв ее, словно малого ребенка, на руки, Саша внес ее в дом. Положил на диван, сел рядом с ней и принялся гладить по волосам.

А она все плакала и плакала, а он, к счастью, больше не задавал вопросов. Наконец приступ прошел, и Наталья, ощущая себя опустошенной, однако по-прежнему с тупой иглой в сердце, вдруг сказала:

– Кирюша исчез. Вчера. Его кто-то похитил. И этот кто-то не мой муж и не его конкурент по бизнесу. Он просто исчез…

Саша не стал охать, удивляться, ужасаться. Заварив кофе, он принес ей бокал с кухни, заставил выпить и, более чем серьезно глядя на нее, произнес:

– Расскажи, как это случилось!

И Наталья поняла – если ей кто-то и поможет, так это Саша! Отпивая по глоткам приторно-сладкий черный напиток (молодой человек настоял на том, чтобы она всыпала туда огромное количество сахара), женщина начала свой рассказ. И поведала обо всем, ну, или почти обо всем, что приключилось в последние дни: все детали были неинтересны и замедляли темп повествования. Да и многое Саша уже элементарно знал. Многое, но явно не все…

О том, как они приехали сюда. О том, как Кирюша заявил, что у него появился невидимый для нее друг. О том, как она наткнулась на подземный ход в зашкафье. О том странном чувстве, как будто за ними кто-то наблюдал, и о странных темных автомобилях, которые, подобно акулам, кружили вокруг их дома, как она побывала в гостях у соседки Аглаи и нашла там медальон…

Чтобы он не счел ее сумасшедшей, Наталья быстро поднялась к себе в комнату и с внезапно нахлынувшим на нее страхом выдвинула ящичек – именно туда она положила медальон с поблекшей фотографией мальчика в красной рубашке, с белыми волосами и синими-пресиними глазами.

В каком-нибудь стандартном триллере главная героиня, конечно же, не обнаружила бы медальона – он был бы или кем-то похищен, или в итоге бы выяснилось, что он – плод ее нездорового воображения.

Но медальон был там, на месте, он никуда не исчез, и блеклая фотография внутри тоже наличествовала.