Джип, свернув за воротами направо, покатил по узкой асфальтированной дороге вдоль этой серо-зеленой стены высотой в два человеческих роста с закрепленными поверху датчикам системы охраны периметра и телекамерами. Водителю – это сотрудник Управления «А» в звании майора госбезопасности – не нужен сопровождающий, чтобы показывать дорогу, поскольку эта поездка для него не первая.

А вот полковнику Игнатьеву еще не доводилось бывать на этом тщательно охраняемом объекте ФСБ, расположенном в Балашихинском районе. Единственное, что он знал, так это то, что данный объект находится в ведении СЗКСиБТ ФСБ и что именно здесь содержат человека, с которым он должен встретиться, которому он должен задать несколько вопросов.

Уже виден был угол, образованный двумя стенами охраняемого периметра, когда водитель свернул налево, к приземистому строению, словно вросшему в невысокий насыпной холм.

Объехав его, остановились на небольшой, на три-четыре машины площадке, оборудованной с другой стороны.

Полковник Игнатьев и сотрудник Управления «А», доставивший его на этот объект, выбрались из салона «Гелендвагена» и направились по плиточной дорожке, по врезанному в холм проходу к массивным дверям, чьи створки открылись при их приближении. А вот третий, «прикрепленный» к Николаю Федоровичу на временной основе, остался сидеть в машине – пропуск в сам бункер выписан лишь для двоих.

Местный сотрудник, одетый в камуфляжную форму без знаков отличия, с кобурой на поясном ремне и рацией в нагрудном кармане, сопроводил двух прибывших из Москвы до первого шлюзового помещения. Как только за ними закрылась массивная люковина, сразу же поползла в сторону плита другой двери.

– Товарищ полковник, следуйте в этот проход! – сказал местный сотрудник. – Вас встретят.

Коллега из Управления «А» остался дожидаться в шлюзовом помещении. Игнатьев, миновав коридор с окрашенными в защитный цвет бетонными стенами, вдоль которых проложены кабели, вошел в помещение внутреннего поста охраны. В кресле перед стойкой с мониторами, спиной к вошедшим, сидел местный сотрудник. Но Николая Федоровича больше интересовал другой, тот, что ожидал его появления в этом служебном отсеке.

Это был рослый, крепко сложенный мужчина лет сорока. Одет в неброский костюм; узел галстука ослаблен. Серые умные глаза доброжелательно и в то же время испытующе, изучающе, смотрят на вошедшего в пультовую визитера. В секретном досье, с материалами которого Игнатьев был ознакомлен по личному распоряжению первого заместителя Директора и с санкции самого главы ведомства, указаны, среди всего прочего, должность, звание и фамилия этого человека.

Подполковник госбезопасности Арцыбашев, начальник третьего отдела Следственного управления ФСБ.

Арцыбашев первым протянул гостю руку.

– Здравствуйте, Николай Федорович!

Игнатьев обменялся с ним крепким рукопожатием.

– Рад знакомству, Алексей Валентинович!

Именно Арцыбашев, как следует из материалов досье, возглавлял оперативно-следственную группу, работавшую автономно, независимо от коллег из МВД, Генпрокуратуры и Следственного комитета РФ, по раскрытию ряда особо тяжких преступлений. И именно Арцыбашев и его сотрудники в ходе проверки контактов и связей Романа Красильникова, найденного мертвым в одной из принадлежащих ему квартир, вышли на след ближней связи «Ромы Решалова», на человека, за которым давно и упорно охотились, но про которого до поры не знали почти ничего. Взяли его в середине сентября прошлого года, и взяли аккуратно, без единого выстрела. С тех пор, с первого же дня, когда его тихо, осторожно, можно сказать, ласково повязала опергруппа из отборных сотрудников госбезопасности, с момента первого допроса, он находится здесь, на этом объекте.

– Я сам приехал около получаса назад, – сказал Арцыбашев. – Хотел убедиться лично, до вашего приезда, что с нашим подопечным все в порядке.

– Он действительно в порядке?

– Если вас интересует, адекватен ли он, то ответ – да. Его подняли в шесть утра… как обычно. Он оправился, сделал зарядку, умылся, съел завтрак…

Арцыбашев коснулся плеча охранника, сидящего перед пультом.

– Чем попотчевали его сегодня?

– Ел то же, что и мы, – отозвался сотрудник. – Яичница с ветчиной, булка, какао…

Двое старших офицеров встали за спиной сидящего за небольшим пультом сотрудника. Тот вывел изображение от одной из следящих телекамер на основной, с экраном несколько большего размера, чем другие, монитор.

На экране видны внутренности некоего помещения. Судя по увиденному, это одиночная камера; она несколько больших размеров, нежели обычные ПКТ в СИЗО или в тюрьме. Площадь примерно квадратов двадцать пять. Стены, как и довольно высокий потолок, облицованы каким-то пористым материалом под цвет древесной плиты. Пол камеры тоже имеет изоляцию в виде мягкой пористой прокладки, но цвет другой – кофейный. Топчан, судя по конструкции, прикручен или приварен к полу и к стене, с которой соприкасается, намертво. Постель не убрана, но накрыта сверху клетчатым пледом или покрывалом.

Видна маленькая, кажущаяся детской, игрушечной, раковина в правом дальнем углу. Она коричневатого цвета, как и покрытие пола. Игнатьев предположил, что раковина, как и все остальное в этом ПКТ, имеет некое защитное покрытие. Унитаза в этой странной одиночной камере нет, но в ближнем от входа углу имеется отверстие для отправления нужд.

На полочке, расположенной так низко, что нужно пригибаться, чтобы что-то оттуда взять, лежат туалетные принадлежности. На другой полке, тоже низкой, в дальнем углу, видны сложенные стопкой книги, журналы и газеты.

Коротко стриженный мужчина, одетый в сине-зеленый спортивный костюм, тот единственный человек, которого содержат в условиях строжайшей секретности на этом объекте, в бункере, предназначавшемся, очевидно, первоначально для каких-то иных целей, в данную секунду сидит на полу в позе «лотоса» – спиной, затылком к камере.

– Медитирует, – негромко произнес Арцыбашев. Помолчав немного, он криво усмехнулся. – Придется, однако, прервать этот его сеанс общения с космосом.

Арцыбашев и приехавший из Москвы старший офицер проследовали в помещение, расположенное за пультом охраны. Оно, это помещение, имеет такие же размеры, как и камера, в которой содержат субъекта, чей статус – юридический, гражданско-правовой – в силу некоторых обстоятельств остается неопределенным. Стены, пол и потолок здесь тоже облицованы современным конструкционным материалом. У противоположной от входа стены стоит белое пластиковое кресло. Посреди помещения, на полу, поверх полиуретанового покрытия, белой краской нарисован круг диаметром около метра. Пунктирной линией, тоже нанесенной белой краской, прорисован еще один круг. Центр его совпадает с центром малого круга, но диаметр составляет не менее четырех метров.

Игнатьев предположил, что все эти меры предосторожности посвящены лишь одному: человек, которого содержат на этом тщательно охраняемом объекте, в бункере, первоначально построенном явно для каких-то иных целей, должен быть лишен всякой возможности покончить с собой, свести счеты с жизнью.