ст. Пограничная сообщал, что наиболее опасной и организованной группой, которая может нанести существенный вред, является группа, основной кадр которой проживает на ст. Мацяохэ, возглавляемый Емлиным и Овечкиным. При известной материальной поддержке главари могут выставить до 100 бандитов-головорезов. Все остальные белые группировки в Пограниченском районе консул называл «болтунами и пустозвонами, которые всю свою работу проводят в прениях и спорах о верховных руководителях» [АВПРФ, ф. 0100, оп. 12, п. 152, д. 48, л. 6].

Генерал Шильников, действуя на Забайкальском направлении, назначил на места своих представителей и предложил произвести учет всех воинских чинов по инструкции, составленной генералом Бурлиным, и подбирать людей для новых партизанских отрядов [Русская военная эмиграция, т. 7, с. 760, 761]. В отдельных случаях пришлось произвести замены местных представителей. В частности, на ст. Маньчжурия, одном из ключевых пунктов для белых партизан, долгое время работавший там подполковник Ктиторов был уволен во многом из-за нареканий со стороны полковника Михайлова, начальника штаба Русской группы войск Шаньдунской армии[287]. Объединение и руководство партизанским движением в районе Аргуни и Трехречья было возложено на полковника А. Д. Размахнина, который, прожив в тайге пять лет, имел связи с пограничными казаками Аргуни и несколько раз бывал в Забайкалье [Там же, с. 757].

Согласно сообщениям советских дипломатов, т. н. белохунхузы, проживавшие в районе ст. Маньчжурия, с апреля по сентябрь 1927 г. совершили 24 налета на советскую территорию, уведя при этом в Китай 489 лошадей [Там же, с. 767]. В районе пос. Якеши располагалась банда Н. И. Гордеева, брата знаменитого партизана З. И. Гордеева, в состав которой входили и бывшие «нечаевцы». Бандиты переправляли на советскую территорию пропагандистскую литературу и грабили советских граждан. В районе Трехречья действовала конная банда А. Шадрина [Там же, с. 770, 771]. Летом 1927 г. в районе города Хухэ была организована банда под руководством есаула Танаева, якобы получившего отпуск в Русской группе. Банда совершила рейд на советскую территорию и благополучно возвратилась в Маньчжурию [Там же, с. 773]. Большое количество бывших военнослужащих Русской группы в составе партизанских отрядов и банд объяснялось утратой многими вчерашними наемниками средств к существованию после оставления военной службы. Русские работодатели в Маньчжурии опасались принимать их на работу.

Большие препятствия работе Шильникова создавали «семеновцы», а также советская разведка, имевшая широкую агентурную сеть в Маньчжурии. К успешным акциям советской стороны, помимо разгрома отряда полковника Карлова, нужно отнести похищение в ноябре 1927 г. на ст. Маньчжурия подполковника Ктиторова, одной из ключевых фигур антибольшевиков на западной линии КВЖД[288]. Организация похищений активных белоповстанцев неоднократно использовалась чекистами и ранее. Так, еще в апреле 1925 г. советские агенты похитили на ст. Маньчжурия партизанского командира З. И. Гордеева, который был вывезен в СССР, где в 1926 г. после суда расстрелян. В отместку за похищение Ктиторова генерал Савельев, по сообщению советского консульства на ст. Пограничная, пытался подбить местную молодежь захватить советского консула и вывезти его в сопки, но ничего из этой затеи не получилось [АВПРФ, ф. 0100, оп. 12, п. 152, д. 48, л. 7].

Первоначальные успехи объединительного движения сторонников в. кн. Николая Николаевича оказались не более чем иллюзией — внутренняя борьба в лагере «николаевцев» продолжалась. Бывшая «харбинская тройка» была недовольна потерей своих позиций. В одном из августовских 1927 года писем к Тихобразову генерал Шильников с недовольством отмечал, что прошло уже две недели после создания военного комитета, а их троих никто не приглашает ни на какие совещания, между тем «во второй половине комитета совещания идут и намечают к нам начальников штабов…» [ГАРФ, ф. Р-7043, оп. 1, д. 16, л. 28]. В то же время он указывал, что с авторитетом Бурлина харбинские общественные организации считаться не хотят. Узнав о назначении генерала Косьмина на восточную линию местные организованные военные группы не желают ему подчиняться, о чем предполагают написать Бурлину [Там же, л. 28, 28 об]. Но главная склока развернулась вокруг генерала Андогского, противники которого из состава руководства военного комитета решили окончательно выдавить его из политической жизни эмиграции. «Дело Андогского» привело к расколу в среде офицеров-генштабистов в Маньчжурии.

Объединение офицеров Генерального штаба в Харбине началось с создания летом 1926 г. Кружка военного самообразования. Председателем кружка являлся генерал Люпов, членами Правления — генералы Андогский и Г. И. Зольднер, полковники Бодров и Аргунов, секретарем — полковник Я. Я. Смирнов. В кружке насчитывалось более 60 человек [Русская военная эмиграция, т. 7, с. 127–130]. Весной 1927 г. Кружок военного самообразования был преобразован в Дальневосточное общество ревнителей военных знаний с тем же самым руководством и первоначальной численностью в 46 человек [ГАХК, ф. Р-1128, оп. 1, д. 26, л. 107 об]. Вскоре после образования Общества ревнителей военных знаний генерал Косьмин выступил с требованием исключить из организации Андогского и даже вышел из состава Общества. Косьмин заявлял, что располагает доказательствами о деятельности Андогского в пользу большевиков, но как оказалось позднее доказательства эти не были однозначными и опирались на документы, достоверность которых было сложно определить.

Попытка Бурлина утихомирить страсти и всех примирить в июле 1927 г. имела только временный успех, уже в августе конфликт разгорелся с новой силой. Андогский обвинялся в участии в подписании в 1918 г. Брест-Литовского мира, возглавлении рабоче-крестьянской Красной Академии, уводе вверенной ему Военной академии из Екатеринбурга к большевикам при приближении чехов и даже растрате крупной суммы денег из кассы 1-го Харбинского реального училища, директором которого он являлся. При этом большая часть обвинений, выдвигаемых против Андогского, были сняты с него еще во время следствия в 1919 г.

За виновность Андогского выступили практически все старшие офицеры-генштабисты — генералы Володченко, Люпов, Рычков, Косьмин, Ларионов и др., настроенные против Андогского еще со времен противостояния в Омске конца 1918 года [Ганин, 2014, с. 275]. Против — большая часть молодых офицеров, окончивших ускоренные курсы академии в годы Первой мировой и Гражданской войн. Для многих из них Андогский был в свое время начальником академии. Лидером молодых генштабистов являлся полковник Я. Я. Смирнов. Каждая из групп к тому же заявляла о своем стремлении создать в Харбине Общество офицеров Генерального штаба.

Противники Андогского обратились к генералу Лукомскому с запиской, в которой заявляли, что считают Андогского «не только не заслуживающим доверия, но даже опасным для белого дела, ввиду неоднократных его измен, предательства и вредного влияния на группу офицеров из ускоренного выпуска при Академии…» [ГАРФ, ф. Р-6534, оп. 1, д. 5, л. 61]. По приказу в. кн. Николая Николаевича Лукомский (сам он был настроен против Андогского) дал распоряжение генералу Ханжину о создании комиссии из нескольких нейтральных лиц для составления заключения по вопросу об образовании в