домой. Проклятая дорога забрала у него лишние два дня, и теперь сердце его бешено колотилось в груди, когда он повернул ручку незапертой двери.

Его встретила могильная тишина и мрак, несмотря на ясный день за окном. Сердце его сжалось, когда не без труда он разглядел посреди широкой кровати маленький клубок, закутанный в одеяло. На негнущихся ногах он тихо подошёл и бесшумно опустился на край кровати, несмело коснувшись кончиков огненных волос. Его жена дрогнула, точно от удара молнии, и всхлипнула, сильнее сжавшись.

— Прости, — едва слышно прохрипел Витольд. На его долю выпало немало трудностей, но настолько тяжко ещё никогда не было. — Прости, что приехал слишком поздно…

Он коснулся напряжённого плеча Ядвиги в надежде, что она посмотрит на него, скажет хоть слово, но она продолжила лежать безмолвно, уставившись в стену.

— Я не должен был оставлять тебя одну. Обещал вернуться раньше… если бы я только знал!

Ему казалось, что сумеет всё вынести, справиться с нахлынувшими эмоциями, но молчание любимой женщины оказалось невыносимо. Он подался в её сторону, сгреб исхудавшее тело в свои широкие объятия, уронил голову на угловатое плечо и с шумом выдохнул, высвобождая всю свою скорбь.

— Прости, Ядвига! Поговори со мной, не молчи. Я понимаю, как тебе плохо, но это молчание меня убивает. Не отказывайся от меня, не покидай. Клянусь богами, что сделаю всё, чтобы помочь тебе скорее оправиться…

— Я не смею смотреть в твои глаза, — наконец слабо промолвила девушка, вздрагивая и кусая губы.

От её слов у Витольда едва сердце не остановилось. Ему стало нестерпимо больно, словно в грудь воткнули острый кинжал.

Он резко выпрямился, крепко, но осторожно схватил жену за плечи и развернул, вынуждая взглянуть в его лицо.

— Нет в том твоей вины. Не смей корить себя. А мы молоды, любим друг друга. Боги ещё ниспошлют на нас своё благословение. В нашем доме будет полно детишек, но сейчас главное — это ты. Твоё тело должно восстановиться, а душа найти умиротворение. Я буду рядом и вот увидишь — скоро всё образумится.

Сраженная искренностью мужчины, Ядвига не могла отвести взгляда от его темных увлажнившихся глаз.

«Боги, слезы князя… как больно видеть его слёзы!» — подумала она, касаясь дрожащей рукой его лица.

— Дай слово, что будешь жить ради себя… ради меня… ради нашего будущего, — его голос надломился от отчаяния.

— От меня одни беды.

— Не смей так говорить, ты разбиваешь мне сердце подобными речами.

Мужчина отпустил плечи Ядвиги и раскрыл для неё свои объятия:

— Иди ко мне. Позволь укрыть тебя от всех невзгод.

Он замер в ожидании, не в силах отвести взгляда от бледного, но такого любимого лица. Колеблясь девушка помедлила, но потом бросилась ему в руки, зарываясь лицом в его широкую теплую грудь, и тихо заплакала.

— Мне так одиноко…

— Знаю, любовь моя, знаю… — он судорожно сжал её тело, крепче прижимая к себе. — Больше я не оставлю тебя одну, и через всю боль мы пройдем вместе, обещаю.

Не размыкая рук, Витольд лег на подушку, увлекая жену вслед за собой. Он непременно поможет ей забыть обо всем, что случилось, но это будет немного позже. Сейчас ей нужно время, да и ему тоже.

Далеко не сразу, но жизнь молодых супругов стала постепенно налаживаться. С поддержкой и заботой мужа Ядвига смогла вернуться к прежней жизни. Боль от потери никуда не делась, но с течением времени смогла немного притупиться. Днём работа помогала отвлечься от дурных мыслей, но ночами было сложнее. Тяжёлые видения и страшные образы всё чаще мучили её во снах, отчего она неизменно просыпалась уставшей и измученной.

По обыкновению, она старалась как можно скорее выбросить из головы ночные кошмары, но однажды увиденное настолько поразило её, что не думать об этом было просто невозможно.

Во сне Ядвига увидела его…

Кругом всё было окутано холодной скорбной, всепоглощающей тьмой. Обнимая себя за плечи, девушка тихо ступала вперёд, ощущая, как внутри наползает леденящий душу страх. Воздух вокруг становился всё тяжелее от влаги, наполняясь неприятным ароматом затхлого болота.

— Ауууу! — позвала она сквозь глухую темноту, но в ответ не услышала ничего. — Кто-то слышит меня?

И вновь тишина. И несмотря на это, ноги сами шли куда-то вперёд, точно кто-то подталкивал её в спину.

Пройдя ещё немного, она вновь позвала:

— Здесь кто-то есть?

Где-то отдаленно послышались тихие голоса, больше походившие на загробный, бессвязный шепот, холодящий кровь в жилах.

Ядвига резко обернулась, и вслед за этим последовал приближающийся раскат зловещего смеха.

— Кто здесь?!

«Ах-ха-хаха»… «Несчастная»… «Случайная»… «Ах-ха-хаха»… «Проклятая»…

Пропитанные ядом и злобой фразы, то и дело достигали ушей спящей, подбираясь к ней всё ближе и ближе. Тело бедняжки начало сотрясать крупным ознобом.

— Нет! Прекратите! — Ядвига крепко зажмурилась, закрывая руками голову. — Перестаньте! Оставьте меня в покое!

И вновь по ушам ударил звонкий раскат заливистого издевающегося смеха, источник которого, казалось, находится за спиной. Ядвиге отчаянно захотелось вновь стать маленькой и незаметной, свернуться калачиком и ждать спасения извне, но когда уж совсем стало жутко и мо́чи терпеть насмешки больше не было, глаза её сами распахнулись.

Тьма вокруг растаяла, как и не бывало, и теперь одаренная не тонула в пустоте, но стояла на мягкой, покрытой росой траве, поблескивающей при слабом свете холодной луны.

— Что я тут делаю? — Ядвига стала оглядываться, с любопытством разглядывая лес вокруг.

— Очередной бессмысленный кошмар… — она тяжело вздохнула. — Неужели этим мучениям не будет ни конца, ни края?

Где-то вдалеке, между низких раскидистых деревьев, показался темный мужской силуэт. Ядвига сделала несколько нерешительных шагов ему навстречу и замерла в неожиданности, когда тень обернулась.

— Николас?… — одними губами прошептала рыжеволосая дева, до глубины души пораженная призрачным видением бывшего возлюбленного. Он печально глядел на нее в упор запавшими глазами на неестественно худом лице. От некогда красивого и полного жизни мужчины не осталось и следа.

Казалось, что он буквально чахнет, медленно теряя жизненные силы.

Едва справляясь с волнением, Ядвига отважилась приблизиться и потянулась к нему рукой, но Николас отпрянул, не позволив прикоснуться.

— Что с тобой? — дрожащим голосом спросила княжна.

Истощенный мужчина совершенно сник:

— Боюсь, мы больше никогда не свидимся. В скором времени мою душу заберёт Марена, — тянул слова измождённый мужчина, любуясь некогда возлюбленной, — а ты должна жить… Невзирая на трудности и беды… Я верю, что ты будешь счастлива. Только этого и желаю.

— Николас… Я не понимаю тебя… Что происходит?

— Прощай… и прости меня за ту боль, что я причинил тебе…

Стоило холодной руке, обтянутой сухой