Хотела, чтобы он осознал, как ее любит и что теряет. Ему, не себе. Она воображала, что скажет Денису и как он отреагирует. Как он будет страдать из-за того, что она стала монстром. Как будет сожалеть, что довел ее до такого. Как же это все было глупо! Катя вдруг поняла, что если его не станет, если он окончательно и бесповоротно исчезнет, то вся ее жизнь рухнет, как карточный домик.

Алексей уже набрал номер скорой и диктовал адрес, а Катя не отрываясь смотрела Денису в глаза. Он ловил ее взгляд, пока его веки не дрогнули и не закрылись.

– Нет, Денис. Не надо. Не бросай меня, – прошептала она и начала бить его по щекам, но его голова только безвольно моталась из стороны в сторону.

Катя отчаянно закричала. Это был первобытный крик, в котором слились ярость, отчаяние и прощание с жизнью.

Она возненавидела себя. Если бы не ее глупость, ничего этого не случилось бы. Денис остался бы жив.

Катя искала в себе свет, который однажды вернул Дениса к жизни, но как бы глубоко она ни искала, повсюду была только тьма. И тогда Катя возненавидела тьму.

Благодаря ей Катя вернула себе способность влиять на эмоции и обрела невероятную силу. Если она откажется от тьмы, то потеряет все и опять станет обыкновенной и беспомощной. Но зачем ей сила, зачем ей жизнь, если в ней не будет Дениса?

Это тьма во всем виновата. Она оплела сознание липкими щупальцами, заставила поверить, что правильно думать только о себе и вызывать страх, а не бояться самой. Это тьма привела к тому, что Дениса не стало. Внутри Кати клокотало яростное пламя ненависти к самой себе и к темной сущности, и тьма под натиском гнева начала сжиматься, пока не усохла в мерзкий темный шарик. Катя издала еще один дикий крик, а потом ее вырвало. Изо рта вылетел черный комок.

Она навсегда изгнала из себя тьму. Отказалась от силы.

Окутанный волной ненависти черный шар, оказавшись снаружи, взорвался и окатил мир волной мрака. Этот взрыв почти не затронул обычных людей. Они разве что на мгновение поддались унынию и вспышке беспричинной злобы, которые тут же растаяли как ни в чем не бывало. Хуже всего пришлось Алексею, который снова пытался реанимировать Дениса.

Эмеров темная волна сбила с ног, оглушила, как прозвучавший над ухом взрыв. Алиса с криком упала на колени, прижав ладони к ушам.

Но сильнее всего вспышка тьмы ударила по каннибалам. Она касалась темного начала внутри них, опутывала его сетью ненависти и выдирала из души. Каннибалов рвало тьмой. Они корчились от боли, катались по асфальту, дергались, когда из них выходила ставшая такой привычной каннибальская чернота, впитавшая в себя души и воспоминания эмеров, которых они когда-то выпили.

Катя, освободившись от тьмы, снова склонилась над Денисом и поцеловала его безжизненные губы.

Алексей хотел отвести ее в сторону и обхватил за плечи. Но Катя не обратила на него внимания. Она легла Денису на грудь и прошептала:

– Я люблю тебя. Всегда любила. И буду любить.

Она запрокинула голову назад и посмотрела в небо.

Когда Катя избавилась от единственного, что давало ей возможность влиять на чужие эмоции, сил у нее не осталось. Не осталось ничего, кроме нее самой. Кроме ее собственных чувств, от которых сейчас она готова была отречься. Что толку в радости, если не будет любви? Зачем горе сердцу, которое не может любить? Чего бояться, если любимого никогда не будет рядом?

В белом сиянии любви и правда сливались воедино все оттенки на свете. Катя отделила от себя свои чувства, собрала их вместе и спрессовала своей волей.

Ее аура ослепительно зажглась, и площадь озарилась белой молнией.

Алексей, все еще державший ее за плечи, дернулся, как от электрического разряда, отлетел и нелепо упал на асфальт.

Денис вздрогнул, и его тело выгнулось дугой. Он судорожно втянул воздух и закашлялся. По щеке снова потекла струйка крови.

– Денис! Денис! Не умирай. Держись, прошу! – проговорила Катя и снова приникла к его губам.

К ним подлетела Алиса и принялась отдавать приказания:

– Леш, некогда ждать скорую. Хватай его и мчи в больницу. Любую, какая ближе. Я его в седле не удержу. Катя, мы с тобой поедем следом.

Алексей вышел из ступора, подхватил Дениса на руки и побежал к своему мотоциклу. Катя, закусив губу, смотрела им вслед.

– Ты сделала все, что могла. И даже больше. Все будет хорошо. Я так чувствую, – сказала ей Алиса.

* * *

В нескольких километрах от них на крыльце бывшего Дома культуры в Борске Эм напряженно разглядывала Банана.

– И че пришел? – спросила она.

– Что, так и будешь держать на пороге? – горько ухмыльнулся он.

– А каникам прохода нет. Грязь в дом не тащу, – с вызовом ответила она.

– Зачем звала тогда? – растерялся он.

– А я Банана звала. Не каника. Вот и пытаюсь понять, кто из вас пришел.

Он поморщился, отвернулся, бросил взгляд на улицу и вздохнул.

Больше всего он сейчас походил на бездомного кота. На улице моросил мелкий дождь, Банан промок, и его обычно уложенные волосы жалкими сосульками свисали на лицо. Печальное зрелище.

Его неожиданно скрутило. Банана с головой накрыла черная волна. Он упал на колени и закричал. Эм прикрыла уши и ненадолго зажмурилась, но быстро пришла в себя и с удивлением уставилась на Банана.

Его рвало тьмой. Покинув тело, она сразу испарялась, растворялась в воздухе, как прозрачное темное облачко.

Между приступами Банан поднял на Эм испуганный жалобный взгляд, и она увидела, что радужная оболочка его глаз обрела нормальный цвет. Несколько секунд девушка молча наблюдала, как очищается его аура.

– Нажрался всякой дряни, – поморщилась она, посмотрела на него сверху вниз и тяжело вздохнула. – Ладно, пойду за зеркалом.

Уходя в гостиную, Эм воздела руки вверх:

– И этот человек еще упрекал меня в том, что я жру джанк-фуд…

* * *

Катя беспокойно мерила шагами приемное отделение больницы. Алексей спокойно сидел рядом с Алисой на банкетке.

Операция шла уже третий час. И уже третий час Катя нервно металась по коридору взад-вперед. Алиса сначала следила за ней, но вскоре устала. Никаких проявлений тьмы в Катиной ауре больше не было. Только бирюзовое беспокойство, всполохи белого – любви – и злость на саму себя.

Алексей встал, прошел к вендинговому автомату и купил себе бутылку воды.

– Кать, может, попьешь что-нибудь? – спросил он.

Девушка проигнорировала вопрос и снова прошла мимо него, бормоча себе