перед семьей и матерью, обидам, ожиданиям других, – а себе и своему сердцу. Поступай так, как хочешь. Как хочет та, что живет внутри. Я помню ту девочку, которую ты прячешь за слоями масок. Выпусти ее на свободу.

Жанна погрузилась в раздумья.

– Не знаю почему, но мне хочется защитить Катю. Так, будто она моя дочь, а не Глеба. Это иррационально, неправильно…

– Но это ты. Это твое решение. Следуй ему. Только не забудь про свою замечательную интуицию. Она способна творить чудеса, если к ней прислушиваться.

Жанна прищурилась, глядя на Учителя, но его лицо было непроницаемым.

– Олег отправит киллеров сам! – догадалась она. – Он нетерпелив. И наверняка где-то напортачил. Он хочет убить Катю не просто так, а чтобы она ничего никому не рассказала. Он совершил ошибку? Точно! С тем видео! Значит, это его лаборатория… хотя нет… там были люди, а не эмеры… Господи! Вот! Он спутался с какими-то спецслужбами или влиятельными людьми. Они похитили Катю, притащили в лабораторию, а она дала им жару. Олегу просто необходимо устранить ее как можно быстрее, чтобы замести следы. Иначе вскроется, что он нарушил канон! Значит, он будет спешить. Он или его покровители наверняка уже отправили команду, чтобы убить Катю. У него не было цели обвинить меня в саботаже. Это просто мелкая месть, чтобы, когда избранная погибнет, все думали, что это моих рук дело. Я для него не главная угроза. Он боится Катю!

Жанна взглянула на Учителя, но тот уже давно снова погрузился в медитацию и не обращал внимания на ее мысли вслух.

– Я должна его опередить! Но как? Как предупредить Катю, что на нее открыли охоту? Как предупредить Алису?

И вдруг Жанна вспомнила, что у нее есть еще один канал связи с дочерью. Правда, ей это точно не понравится.

* * *

Денис очень спешил и летел, наплевав на камеры ограничения скорости, на знаки, на все. Он и сам не понимал, почему так гонит. Катя среди каннибалов как среди своих, ей ничего не угрожает, и, хотя об этом неприятно было думать, ей, скорее всего, нормально так жить. Может, она и вовсе не захочет с ним разговаривать. «Зачем так жать на газ? – спрашивал он себя и тут же возражал: – Нет. Она поговорит со мной. Не может не поговорить. И чем быстрее это случится, тем лучше».

Эм обеспокоенно поглядывала то на него, то на дорогу.

– Эй, Шумахер. Я не в последний путь еду. Я пошутила. Мне еще жить не надоело, – произнесла она, нервно улыбнувшись.

Денис не ответил и только крепче сжал руль.

Когда они подъехали к бару, там уже не было ни Кати, ни других каннибалов.

– Ну и что теперь? – спросила Эм, выбравшись из машины и оглядевшись.

– Они где-то рядом. Не будут каники ходить жрать и пить в другой район.

– Предлагаешь шляться по домам, звонить и спрашивать, не видел ли кто подозрительных уродцев в черном? – ухмыльнулась она. – Да ты еще больше крейзи, чем я думала.

– Нет. Мы их приманим. На живца, – прищурился Денис.

– Ты не умеешь.

– Зато ты умеешь.

Эм закатила глаза:

– И где я тебе найду толпу с эйфорией, умник?

Денис огляделся и увидел компанию, которая вывалилась из ночного клуба неподалеку.

– Вон, смотри. Явно торчки. Недавно закинулись, их еще не отпустило. Эйфории до фига.

– Ты че, рехнулся? Да с этого я не только блевать буду. Мне вообще башню снесет и наизнанку вывернет, – фыркнула Эм.

Денис молча смотрел на нее.

– Ты че, серьезно? – напряженно спросила она.

– Ты хочешь его найти?

– А просто подождать не вариант? Завтра прийти, например? Не? Когда-нибудь они сюда заявятся.

– Нет. Нужно сейчас, – твердо сказал он.

– С фига ли?

– Я так чувствую. Просто поверь.

Эм, пристально глядя ему в глаза, приблизилась вплотную, и их носы почти соприкоснулись. Денис спокойно выдержал эту дуэль и не отвел взгляд.

– Да пошел ты! – психанула она и направилась в подворотню к неадекватно ведущим себя парням.

Эм поглотила эрзац-эйфорию, но зарево вспыхнуло совсем слабо. Денис очень надеялся на каннибальский нюх. Особенно на Катину чувствительность.

Эм, пошатываясь, вернулась к нему. Судя по взгляду, она едва понимала, где находится. Денис посадил девушку в машину, чтобы она не упала на асфальт.

Каннибалы не заставили себя долго ждать. Незнакомая пара в черном выбежала на улицу метрах в ста от бара и направилась в сторону Дениса. Он не спеша двинулся им навстречу.

– Зови Катю. Она у вас за главную сейчас, – крикнул он, но опьяненный чувством близкой добычи каннибал не отреагировал, и Денису пришлось срубить его с ног резким ударом правой. Нокаут есть нокаут, и он не зависит от того, чувствует ли противник боль. Второй каннибал остановился в нерешительности.

– Че встал? – прикрикнул на него Денис. – Катю зови! Скажи, что я здесь жду.

Каннибал неуверенно кивнул и так же резво, как раньше, помчался назад.

Спустя минут десять из подворотни показалась большая компания: человек семь. Катя шла впереди. Она сразу узнала Дениса, но опустила глаза и теперь приближалась, стараясь не смотреть на него.

Когда каннибалам до Дениса оставалось метров пять, Банан широко раскинул руки и остановил их. Катя подошла к Денису.

– Привет, – неуверенно сказал он.

– Зачем ты здесь? – тихо и хрипло спросила она.

– А зачем здесь ты?

– Мне тут самое место. Я чудовище и должна жить среди таких же.

Денис смотрел на нее и не узнавал. Дело было вовсе не в тьме в глазах. Катя говорила не от сердца, а словно выученную роль. Слова, которые она сама себе зачем-то внушила.

– Ты не чудовище. Мы это уже проходили. Давай поговорим…

– Нет! – крикнула Катя и посмотрела ему в лицо, стараясь не встретиться взглядом, – я устала бояться. Мир делится на тех, кто дрожит в страхе, как овцы, почуявшие волка. И тех, кто не боится никого и ничего. Потому что остальные боятся их. Мной всю жизнь управляли. Я больше так не хочу! Тебе противно от того, что я такая? Привыкай. Я хочу быть такой, слышишь? Это мое решение, и никто не будет приказывать, какой мне быть.

Она напоминала подростка, который назло родителям готов вредить себе, лишь бы доказать свое право на самостоятельные решения.

– Ты можешь быть какой хочешь. Я все равно тебя люблю. И я понял, что ты была права. Я… словно спал, а потом проснулся. Я теперь настоящий, такой, как прежде…

– Ты всегда говоришь о себе! А обо мне ты думаешь? Думал хоть иногда? Чего