Когда выяснилось, что в результате контрнаступления русских линия обороны немцев может быть прорвана, в армии, находясь в отчаянном положении, полагали, что экстренная мобилизация латышей, литовцев и эстонцев поможет «Остланду» устоять. Командование СС, узнав о намерениях вермахта, потребовало, чтобы задача по обороне была поручена частям СС, поскольку только под их командованием прибалтам может быть обеспечена «надлежащая идеологическая ориентация в духе национал-социализма»[299]. Опасность прорыва русских миновала еще до принятия Берлином решения о формировании прибалтийских частей СС, но идея была встречена с пониманием в высших эшелонах рейха.

На тот момент немцы ограничились увеличением призыва эстонцев и латышей для дополнительных полицейских батальонов. Одни из этих формирований относились к вермахту, другие – к СС. Предназначенные прежде всего для борьбы с партизанами, они тем не менее нередко перебрасывались и на передовую.

И все же верх взяли соображения, продиктованные конкретными условиями на местах, а не намерения Берлина. Для националистов, каковыми являлись все те, кто шел на сотрудничество с немецкими оккупантами, весьма привлекательной была идея национальной автономии. Особенно сильна была агитация за создание национального военного формирования в маленькой Эстонии в 1942 году. Бергер, быстро сориентировавшись в обстановке, сосредоточил усилия на поддержке прибалтов. Когда в мае 1942 года Гиммлеру поступило предложение по созданию прибалтийских частей СС, тот высказался неоднозначно: «Формирование частей СС из эстонцев, латышей или даже литовцев, конечно, привлекательно; однако это [чревато] очень большими опасностями»[300]. Несколькими месяцами позже сомнения

Гиммлера рассеялись под натиском нехватки призывного контингента[301]. Эстонцы были первыми, из кого была сформирована боевая единица восточных ваффен-СС, – дело в том, что прогерманские настроения там проявлялись сильнее, чем в соседних Прибалтийских странах, да и у Гиммлера было меньше опасений относительно «расовой чистоты» призывников[302]. К концу августа 1942 года он дал согласие на создание Эстонского легиона ваффен-СС[303].

В январе 1943 года Гиммлер инспектировал группу из 54 эстонских легионеров в одном из учебных подразделений ваффен-СС и был весьма доволен увиденным. «В расовом отношении», как заключил тогда Гиммлер, «их не отличишь от немцев… Эстонцы действительно принадлежат к тем немногочисленным расам, которые после проведения соответствующего отбора… вполне могут без угрозы для нашей расы смешиваться с нами». Кроме того, Гиммлер придерживался мнения, что надлежащее идеологическое и языковое обучение позволит легионерам «распространить идею, что нация, насчитывающая 900 000 эстонцев, не в состоянии выжить самостоятельно и что в расовом отношении для Эстонии нет препятствий для присоединения к рейху».

По примеру эстонцев и марионеточный режим Латвии испросил у рейхскомиссара «Остланда» разрешения на восстановление латвийской армии численностью 100 000 человек. Прослышав об этом прошении, Бергер после изучения вопроса доложил Гиммлеру о том, что это, дескать, не что иное, как «старая уловка, чтобы заполучить особые политические преимущества». Если латыши действительно хотели бороться с большевиками, то следует предложить им «создать из приемлемых в расовом отношении добровольцев боевое формирование, которое поступит в распоряжение рейхсфюрера СС… как полицейские батальоны для борьбы с партизанами или же, при условии соответствия более высоким критериям, создать Латышский легион». Предложение Бергера было поддержано министром по делам восточных территорий, рейхслейтером Розенбергом. Воспользовавшись обострением обстановки под Сталинградом, Гиммлер надавил на Гитлера, и тот дал добро на формирование Латышского легиона ваффен-СС.

Как и с германскими легионами, первый ответ от молодого поколения обоих Прибалтийских государств, казалось, предсказывал многообещающее будущее для новых организаций. В течение двух месяцев после формирования Эстонский легион достиг численности в почти 1000 человек – в нем служили свыше 200 немцев и 700 эстонцев. Четыре месяца спустя в свои национальные легионы записались примерно 15 000 латышей и 6500 эстонцев. Однако нехватка вооружений, отсутствие казарм и другие проблемы сильно замедляли призыв. К 15 апреля 1943 года было призвано лишь 2478 латышей и 2850 эстонцев[304].

Следует помнить, что начало 1943 года явилось для ваффен-СС периодом фундаментальной перестройки. Германские легионы, главным образом из-за их малой численности, были объявлены не соответствующими требованиям ведения современной войны на Востоке; поэтому было принято решение перегруппировать их в бригады, а позже в дивизии. Те же меры распространялись и на вновь формируемые прибалтийские легионы.

Еще до завершения начальной подготовки легионы были реорганизованы и увеличены. Эстонский легион, укрепленный частью личного состава 1-й пехотной бригады СС, был переименован в Эстонскую добровольческую бригаду СС. Латышский легион, куда вошли остатки 2-й пехотной бригады СС, стал латышской добровольческой бригадой. Поскольку многие переведенные из двух бригад пехоты СС были или этническими немцами, или немцами по рождению, прибалтийские формирования ваффен-СС никогда не были исключительно национальными формированиями.

Вскоре после преобразования легионов в бригады командование СС частично под влиянием реформ в германских войсках распорядилось об увеличении численности бригад и доведении их до уровня дивизий. Кроме того, остававшиеся латышские батальоны полиции безопасности должны были составить ядро третьей по счету прибалтийской дивизии СС. Понимая, что рассчитывать исключительно на добровольческий контингент для формирования трех дивизий было бы по меньшей мере наивно, Гиммлер приказал ввести в «Остланде» воинскую повинность. В результате латыши и эстонцы (Гиммлер отказался принимать литовцев в СС на том основании, что они были политически ненадежными и низшими в расовом отношении)[305]возрастных групп 1915–1924 годов рождения были избраны в качестве основного контингента для ваффен-СС. В 1944 году эти возрастные рамки были расширены и стали включать мужчин и 1904–1914 и 1925–1926 годов рождения. Кроме того, все бывшие офицеры и унтер-офицеры эстонской армии подлежали призыву до 60 и 55 лет соответственно[306].