К февралю 1942 года наступление русских замедлилось, и в течение следующего месяца немцам удалось стабилизировать линию обороны на расстоянии приблизительно в 160 километров от точки прежнего продвижения. Хотя потери Советов были намного выше, чем немцев, вермахт с начала войны на Востоке потерял около миллиона солдат и офицеров, что составляло приблизительно 35 % от первоначальных сил. Свыше 200 000 человек были убиты, то есть почти в десять раз больше, чем в ходе Западной кампании 1940 года[286].

Характерно, что потери частей ваффен-СС оказались пропорционально намного выше, чем в вермахте. Дивизия СС «Дас Рейх», например, потеряла 60 % боевой мощи уже к середине ноября, включая 40 % офицерского состава, и все же возглавляла наступление на Москву, продвинувшись к столице Советского Союза ближе всех остальных частей и соединений немцев. В ходе зимнего контрнаступления русских дивизия «Дас Рейх» (как и другие боевые единицы ваффен-СС в целом на Восточном фронте) следовала духу и букве приказа фюрера о недопустимости отступления и, как следствие, понесла еще большие потери – на 10 февраля 1942 года упомянутая дивизия потеряла в общей сложности 10 690 человек (не считая офицеров). Серьезны были и потери других дивизий СС[287]. На ближайший период всех резервов Гиммлера хватало лишь на поддержание штатной численности полевых частей ваффен-СС.

К тому времени, когда контрнаступление русских приостановилось, ваффен-СС потеряли в общей сложности свыше 43 000 человек. Быстро стало очевидным, что пополнение из числа немцев, выделенных ОКБ для ваффен-СС, вряд ли сможет покрыть цифры потерь[288]. Это, по сути, означало, что отныне пополнение частей ваффен-СС будет зависеть от численности призывников иностранного происхождения. Ввиду сложностей, с которыми пришлось столкнуться при призыве добровольцев из стран Западной Европы, так называемых «германских» добровольцев, командование СС обратило взоры на Восток.

Как уже отмечалось, к последнему году войны служащие СС в большинстве были иностранного (не немецкого происхождения). Многие из них были этническими немцами, или фольксдойче, с территории за границами рейха. Согласно документу, выпущенному германским правительством в 1938 году, к фольксдойче относились те, кто, не являясь гражданами Германского рейха, оставались немцами по языку и культуре. К середине 1944 года в ваффен-СС служили свыше 150 000 этнических немцев.

Первая крупномасштабная вербовка этнических немцев для СС имела место в Румынии вскоре после начала войны. Весной 1940 года Бергер, действовавший через политического лидера немецкой общины в Трансильвании, своего зятя Андреаса Шмидта, обеспечил приток свыше 1000 молодых добровольцев. Во избежание дипломатических осложнений этих людей направили в Германию под видом промышленных и сельскохозяйственных рабочих.

Воодушевленный успехом в Румынии, Бергер подумывал о вербовке СС, которая охватила бы все этнические немецкие общины в мире. В своем меморандуме Гиммлеру в августе 1940 года Бергер предложил, чтобы Балканские страны, в особенности Румыния, Венгрия и Югославия, где насчитывалось до полутора миллионов этнических немцев, стали самым перспективным регионом для осуществления его плана. В тот период была возможна только тайная вербовка. Но к середине 1941 года Югославия была оккупирована странами оси, а Румыния и Венгрия стали союзниками Германии.

Вскоре после падения Югославии стало возможным призвать в СС немногочисленное пополнение из числа этнических добровольцев-немцев, проживавших в Сербии. Все они вошли в состав дивизии СС «Дас Рейх». В пути следования через Румынию до Германии дивизия набрала еще 600 человек фольксдойче на территории Румынии и скрытно провезла их через границу[289]. Но у Бергера были более амбициозные планы. Он полагал, что с надлежащей поддержкой и организацией станет возможным сформировать целую дивизию СС из этнических немцев из Югославии. Гиммлеру идея понравилась – так он заполучил бы седьмую по счету дивизию, – и согласился обсудить этот вопрос с фюрером.

К концу 1941 года число операций партизан в Сербии и Хорватии постоянно росло, что вызывало необходимость присутствия там сил немцев, которые отнюдь не помешали бы им в России. Постоянные просьбы Гиммлера, да еще на фоне внезапного контрнаступления русских под Москвой вынудили Гитлера согласиться на план Бергера. 30 декабря 1941 года Кейтель доложил Гиммлеру о том, что фюрер распорядился о формировании новой дивизии СС из этнических немцев Югославии численностью до двух бригад, в свою очередь состоявших из 10–11 батальонов каждая, специально обученных для борьбы с партизанами.

Существующее ополчение СС (Selbstschutz), состоявшее из сербских фольксдойче, было быстро преобразовано в ядро вновь формируемой дивизии, которая 1 марта 1942 года получила официальное название – «Добровольческая дивизия СС «Принц Ойген»[290]. Она стала седьмой по счету дивизией ваффен-СС и первой из многих иностранных дивизий СС, которым было суждено столь решительно изменить облик этих частей в последующие годы.

Разумеется, формирование новой дивизии было лишь частью задачи – ее требовалось доукомплектовать личным составом. Гиммлер, на основе сведений, предоставленных Бергером, заверил Гитлера, что трудностей с добровольцами из числа фольксдойче не предвидится. Однако рейхсфюрер заблуждался. Несмотря на интенсивные усилия по призыву пополнения в Сербии и Хорватии в течение весны и лета 1942 года, добровольно вызвались служить в ваффен-СС лишь немногие этнические немцы. Что не могло не вызвать озабоченности Бергера – провал с доукомплектованием дивизии «Принц Ойген» вполне мог означать и конец поддержки Гитлером его, Бергера, детища – программы призыва добровольцев из-за рубежей рейха. И если члены немецкой общины в Сербии недопонимали свои обязанности, то СС быстро им объяснили, что к чему: иными словами, Бергер распорядился прибегнуть в случае необходимости и к мерам принуждения. И теперь чисто пропагандистские меры сочетались с принуждением, как дополнительным средством обеспечения притока «добровольцев», причем еще задолго до введения воинской повинности.