Бывшее пристанище самого Винсента было отличным местом, чтобы попытаться разобраться в том бардаке, что сейчас бурлил в душе бывшего священника.

Помедлив несколько секунд в лицезрении Святого Пентакля над входом, Винсент все же вошел внутрь, чувствуя, как его шаги гулко отдаются под сводами «храма Пантеона». В этом месте, он всегда находил утешение и душевный покой, а главное — тишину.

Когда Винсент приблизился к небольшому алтарю рядом с которым хлопотал пастор, Харальд обернулся и, заметив гостя, мягко улыбнулся бывшему ученику.

В последнее время, им не часто удавалось повидаться, поэтому разговор завязался сам собой и лишь спустя пару десятков минут Винсент решил озвучить причину своего появления:

— Мне нужен твой совет, — глядя куда-то в пустоту, обратился он к наставнику. — Возможно, ты уже в курсе — король разорвал с нами все соглашения, и теперь нам нечего предложить этой стране… И идти некуда. Как будто всё что я делал, больше никому не нужно…

Харальд внимательно смотрел на Винсента, его глаза будто излучали всеобъемлющее понимание.

— Разумеется я это слышал, Винсент, — перебив, спокойно сказал он — Газеты и слухи разносят вести по всему Сильверхиллу слишком быстро… Винсент, король стар, и его поступки порой вызывают много вопросов. Простому народу давно не нравится его политика — званные вечера, бессмысленные траты бюджета, слабая защита городов и деревень, а самое главное — отсутствие прогресса в поиске лекарства от Трупного Бешенства. Люди в столице давно уже недовольны. Если хочешь восстановить свои позиции — подумай о том, чтобы установить контакт с кронпринцем. Он молодой, амбициозный и, по слухам, не разделяет многие взгляды своего отца. Возможно, через него ты сможешь вновь найти точку соприкосновения с короной.

Винсент внимательно слушал слова Харальда. Идея о кронпринце, до которой сам глава ЧВК не додумался, показалась весьма логичной. Он понимал, что в ближайшее время, король, возможно, вообще не изменит своего решения, но молодой наследник мог бы оценить помощь Винсента и его команды по достоинству, и каким-то образом повлиять на своего отца.

— А ведь ты прав, Харальд, — наконец сказал Винсент. — Я попробую связаться с кронпринцем в ближайшее время. Возможно, это действительно куда лучший путь, чем позорное бегство из Альбиона. Хотя, признаться, не уверен что кронпринц захочет портить отношения с королем ради всего одной небольшой компании. Пусть и весьма многообещающей…

Настоятель кивнул, удовлетворенный решением Винсента, пропустив мимо ушей последнюю его тираду.

— У тебя есть силы, опыт и связи, Винсент. Не мне тебе говорить о том, что иногда, когда прямой путь к цели закрыт, приходится действовать обходными тропами. Просто ты слишком зациклился на неудаче…

После этой темы, выслушав слова благодарности за дельный совет от своего воодушевившегося ученика, Харальд перешел к тому, что волновало его самого:

— Есть еще одна вещь, о которой я хотел бы поговорить с тобой. На прошлой неделе задержали нескольких мужчин, «якобы» бывших членов одной секты. Констебль, который завсегдатай нашего прихода, рассказал мне чуть больше, чем пишут в прессе. Их уже судили и отправили в тюрьму за найденные при обыске запрещенные вещества, но вот беда — хотя их и опознали как членов «Новой Жизни», ничего не удалось из них вытянуть. Даже под угрозами смертной казни и… более решительными способами допроса, они молчали. Я подумал, что тебе это может быть интересно.

— Опять эта секта? — Винсент насторожился. Воспоминания о прошлом столкновении с одной из ячеек этой «организации», пробудили в нём чувство недоверия — это ведь был обычный сброд. Но со всеми личными проблемами, он совсем забыл, что читал в газетах о той же секте «Новой жизни» и том, что нашли в еще одном их логове при обыске. — Ты думаешь, эти люди представляют какую-то опасность?

— Мальчик мой, ты вообще газеты читал? То что у них нашли, было странным наркотиком, аналогов которому в Альбионе никогда не имелось. Ни один дворовой пропащий не подтвердил, что употреблял что-то подобное. Более того — химический состав этого наркотика содержит один элемент, до сих пор не известный науке, — ответил Харальд с тревогой в голосе. — После этого ареста, с улиц пропали все их адепты… Но мы оба знаем, что такие организации редко исчезают бесследно и окончательно. Они могли затаиться, переждать. Но пойми, Винсент, эти люди, несмотря на все доказательства против них, ничего не сказали. И это молчание настораживает — любой обычный наркоман, или даже дилер, выдал бы своего поставщика за обещание властей сократить срок. Я бы советовал тебе лично поговорить с ними.

Винсент почувствовал, как внутри него закипает решимость.

— И ты снова прав, Харальд, — сказал он. — Нужно узнать, что они скрывают и что это была за дрянь. Возможно, эта информация поможет мне не только разобраться с сектой, но и восстановить своё имя в глазах короля или, на худой конец, проложить тропинку к сердцу кронпринца. Если я смогу доказать, что секта представляет реальную угрозу для королевства, это изменит всё.

Харальд кивнул, его лицо выражало одобрение.

— Береги себя, Винсент. Ты силен… Сильнее чем кто либо на моей памяти, но этот путь может быть слишком опасен… Однако, я верю, что ты справишься.

Винсент поблагодарил своего наставника и, с новыми мыслями покинул церковь. В его голове уже выстраивался план, и чувство бессилия начало уступать место действиям.

Быстро дойдя до своего автомобиля, бывший священник завел паровой мотор, не переставая думать о том, что сказал Харальд. Этот странный «наркотик» — если все заключённые молчат, а дворовые пропащие клянутся, что в глаза такое «средство от серости реальности» никогда не видели, кто сообщил властям о том, что это именно наркотик? Ученые, которые его изучили? Возможно и так. А что касается неизвестного элемента — как такое вообще возможно? Эрл с ума сходил когда пытался получить тот новый материал, который открыл какой-то русский учёный, а тут — никто не знает и сразу на наркотики пустили? Ладно Винсент — он за научными статьями не следит, но его алхимик уж точно бы такое не пропустил. Странно это…

Спустя некоторое время — после посещения штаба и беседы с Лили, Винсент стоял перед массивными воротами тюрьмы, за которыми скрывался мрачный и неприветливый, особый мир. Тяжелые кованые двери с ржавыми петлями издавали скрип, когда стражник медленно открыл их, пропуская Винсента. Внутреннее помещение тюрьмы было откровенно подавляющим — узкие коридоры, освещенные тусклыми электрическими лампами, стены, испещренные