* * *

Европейская культура основана, как на фундаменте, на человеке. Человеком исчерпывается ее программа и цель, ее средства и содержание. Ее главный архитектор – гуманизм. Она вся построена на софистическом принципе и критерии: человек есть мера всех вещей, видимых и невидимых[191], причем человек европейский. Он – верховный творец и податель ценностей. Истина есть то, что он провозгласит в качестве истины, смысл жизни – то, что он провозгласит в качестве смысла жизни, добро и зло – то, что он провозгласит добром и злом. Говоря коротко и честно – европейский человек провозгласил себя богом. Разве вы не заметили, как неимоверно сильно хочет он быть богом, быть богом – хотя бы мечем и огнем, хотя бы – троглодитством и людоедством? Языком своей гуманистическо-позитивистской науки он заявил, что Бога нет. И из этого сделал смелое заключение: поскольку Бога нет, тогда я сам – бог!

Ничего не любит европейский человек сильнее, как представлять себя богом, хотя бы он и был в этой вселенной как мышь в мышеловке. Чтобы показать и доказать себя как бога, он объявил, что все миры над нами пусты, без Бога и без живых существ. Он хочет во что бы то ни стало овладеть природой, чтобы подчинить ее себе, поэтому он и организовал систематический поход на природу и назвал этот поход культурой. В него впряг он свою философию и науку, свою религию и этику, свою политику и технику. И он смог отполировать какие-то участки на коре материи, но не смог ее преобразовать. Борясь с материей, человек не смог ее очеловечить, но она смогла сузить человека и сделать его поверхностным, свести его к материи. И он, огороженный ею, осознает себя как материю, только как материю.

Знаете ли вы, кто победил? – Одержала победу ирония, потому что культура сделала человека рабом материи, рабом вещи. Очевидна истина – европейский человек порабощен вещами, а не господствует над ними. Самозваный бог поклоняется вещам, идолам, им же самим созданным. В своем походе против всего сверхъестественного он заменил достижениями своей культуры все идеалы, все сверхматериальные стремления: заменил небо, заменил душу, заменил бессмертие, заменил вечность, заменил Бога живого и истинного. И культуру возвел в достоинство Бога. Потому что на этой помраченной звезде человек не может выдержать без бога, без какого бы то ни было бога, хотя бы и ложного – такова зловещая ирония так устроенного человека.

Разве вы не замечаете, что европейский человек в своей культуромании превратил Европу в фабрику идолов? Почти каждая культурная вещь стала идолом. Поэтому наше время прежде всего и по преимуществу – время идолопоклонническое. Ни один континент не наводнен в такой степени идолами, как современная Европа. Нигде так не покланяются вещам, как в Европе, и нигде не живут настолько для вещей и ради вещей, как в Европе. Это есть идолопоклонничество худшего сорта, ибо это – поклонение глине. Скажите, разве человек не покланяется красной глине, когда эгоистично любит земляную, глиняную плоть свою, и упорно твердит: я плоть и только плоть?

Нет сомнения, что Европа страдает не от атеизма, а от политеизма, страдает не от отсутствия богов, но от наличия слишком многих. Утратив истинного Бога, она хотела насытить свой голод по Богу созданием многих ложных богов, идолов. Из науки и ее гипотез она создала идолов; из техники и ее изобретений – создала идолов, из религии и ее представителей – создала идолов; из политики и ее партий – создала идолов; из моды и ее сателлитов – создала идолов. И посреди всех этих идолов на вселенский трон эгоизма посадила европейского человека, европейского далай-ламу.

По своей сущности европейская культура – это оборотень фетишизма, фетишизм в европейском издании, в европейском костюме. «Гурманство по отношению к вещам» – главная черта европейского человека. Но фетишистская метафизика европейской культуры находит свое практическое выражение в фетишистской этике. Для старого языческого фетишизма было характерно людоедство. А разве новый европейский фетишизм не отличается точно так же людоедством, только замаскированным, культурным людоедством?

Разве европейская культура не провозгласила устами своей науки главным принципом жизни борьбу за самосохранение? Что это такое, если не призыв к людоедству? Не означает ли это: человек, борись за самосохранение – всеми средствами, борись, если надо и – людоедством! Главное – жить! Главное – сохраниться в жизни! Как? – Это не подлежит контролю совести. Жизнь – это бойня, где сильный имеет право заколоть более слабого. Более того: слабые люди – материал для сильных. Если ни Бога, ни бессмертия не существует, значит, человеку ради самосохранения – все дозволено. Дозволен грех, дозволено зло, дозволено преступление. Позитивистская наука объявила: все, что случается, случается по природным законам. В природе в качестве главного закона господствует закон необходимости. Он господствует и над людьми, над всеми их мыслями, чувствами, стремлениями, поступками. Когда люди грешат, они грешат по необходимости. Человек, ты не виноват, не виноват даже в самом страшном твоем преступлении – не виноват, потому что все, что ты делаешь, ты делаешь по природной необходимости… В самом деле, грех не может существовать для человека, для которого не существует Бога, ибо грех – это грех перед Богом. Если Бога нет, тогда нет ни греха, ни зла, ни преступления.

Метафизический нигилизм европейской культуры, выраженный принципом «Бога нет», должен проявиться как нигилизм практический, принцип которого – греха нет, все дозволено! Обратите внимание: своей философией и наукой, своей техникой и политикой европейская культура систематически вытесняет из человека все бессмертное и вечное, виртуозно парализует ощущение бессмертия, умаляет душу, пока, наконец, не сведет ее к нулю.

Освободиться от Бога – вот явное или тайное стремление многих зодчих европейской культуры. Они делают это через гуманизм и ренессанс, через руссоистский натурализм и взъерошенный романтизм, через позитивизм и агностицизм, через рационализм и волюнтаризм, через парламентаризм и революционизм. А самые смелые из них выдвинули лозунг: надо убить Бога! Наконец, самый последовательный и искусный исповедник европейской культуры, Ницше, с вершины возведенной человекоманией пирамиды эгоизма обнародовал весть: «Бог умер!»[192]

Если нет ни вечного Бога, ни бессмертной души, тогда нет ничего абсолютного, ничего всеценного, тогда все относительно, все преходяще, все смертно. И, более того, изгнаны все абсолютные ценности, а возведены на трон – относительные. Нет сомнения, релятивизм – это и логика, и природа, и душа гуманизма. Эйнштейновская теория относительности есть окончательная, собирательная равнодействующая гуманизма и всех его философских, научных, технических и политических