Карлос взял меня посмотреть одного такого лишенного ответной любви гиппопотама, крупного взрослого самца, томящегося в пруду всего в ста метрах от деревенской школы. Когда я приблизилась, чтобы получше его рассмотреть, гиппопотам угрожающе открыл рот пошире и агрессивно заревел. Пока я пыталась припомнить уроки гиппояза от Билла Барклоу, самец направился ко мне с такой скоростью, что от его тела пошли крупные волны. Значение клича было более чем ясным: посторонним не рады. Я не удивилась, узнав, что школьники больше не купаются в этом пруду, а один мальчик рассказал мне, что на прошлой неделе этот одержимый любовью скот преследовал его бабушку, пока она почти не потеряла сознание.

Однако боятся не все. BBC сообщала о мальчике, который в интервью заявил: «Мой папа поймал троих. Здорово, когда у вас есть домашнее животное. У них очень скользкая кожа, поливаешь их водой, и они выделяют какую-то слизь, трогаешь их, а они как мыло»[396].

Карлос уверен, что колумбийцы более уязвимы перед нападениями гиппопотамов, чем африканцы: они с детства привыкли к образу милых бегемотиков из диснеевских мультфильмов. «Люди думают, что это прелестные животные, потому что они выглядят такими кругленькими, – сказал он. – Но они не такие». Карлос считает колумбийскую популяцию гиппопотамов «бомбой с часовым механизмом».

Карлоса заботит не только безопасность людей. Гиппопотамы могут радикально менять среду своего обитания, и эффект, который эти экоинженеры могут оказать на местную флору и фауну, беспокоит его больше всего.

В Африке жизнь гиппопотамов полна трудностей. Им приходится переживать суровый сухой сезон. Лужи пересыхают, еды становится мало, нужно защищать молодняк от голодных крокодилов и гиен. В бывшей усадьбе Эскобара нет таких проблем. Влажную Колумбию круглый год поливают дожди. Там больше травы, чем могут съесть гиппопотамы, множество мелких прудов, чтобы валяться в них днями и ночами, нет хищников и невысокая конкуренция с другими гиппопотамами. Такая хорошая жизнь меняет их поведение. В Африке гиппопотамы обычно становятся сексуально активными между семью и десятью годами, но Эскобаровы бегемотики начинают размножаться уже в три года. И самки рожают по детенышу каждый год, а не через год, как в Африке. Как говорит Карлос, долина Магдалены – «рай для гиппопотамов».

Когда речь идет об инвазивном виде, который пошел вразнос и угрожает местным обитателям, оптимальное решение – его истребление. Правительства по всему миру изрядно выкладываются, чтобы покончить с крысами, муравьями, мидиями и полчищами прочих чуждых пришельцев. Правительство Гуама хвалили за его изобретательность – там на остров высадили на парашютах группу мышей, чтобы истребить древесных змей, бурых бойг [397]. А правительство Галапагосов использовало так называемых козлов-иуд [398], чтобы выманивать на открытые места завезенных туда коз, которых затем отстреливали с вертолетов снайперы. Правительство США радостно пробовало все подряд, от жгучего порошка до ядовитых гранул, в тщетных попытках истребить скворцов, которых выпустил в Центральном парке нью-йоркский аптекарь, одержимый неуместной мечтой интродуцировать в Америку каждую птицу, упомянутую Шекспиром. С 1890 года исходные шестьдесят птиц превратились в опасные десятки миллионов.

Когда колумбийские военные застрелили первого бродячего гиппопотама, раздались публичные протесты. Потом история получила резонанс в международных СМИ. Для страны, желающей перевернуть страницу в своем кровавом прошлом, застрелить звезду диснеевских мультиков – это пиар-провал. Программу по истреблению бегемотов положили под сукно.

Карлос оказался тем человеком, на которого возложили трудную миссию по выполнению плана Б – радикальной программы кастрации. Стерилизация одного из самых смертоносных животных в природе – поистине безумная идея, но Карлос – явно мужчина со стальными cojones [399] – попытался. На данный момент колумбийский ветеринар сумел кастрировать одного одинокого самца, который терроризировал рыбаков вниз по реке от гасиенды. Операция заняла больше шести часов и осложнялась многими непредвиденными странностями в биологии гиппопотама. «Нормальная кастрация занимает тридцать минут, – проинформировал меня Карлос, – но с гиппопотамами все сложно».

Для начала, несмотря на размеры, гиппопотамов трудно анестезировать. Им требуется большая, но точная доза, а из-за высокого содержания жира (который абсорбирует препарат) им легко устроить передозировку. Карлосу понадобилось пять дротиков, чтобы усыпить животное. Донести препарат до места назначения тоже оказалось той еще задачкой. Несколько дротиков отскочили от толстой шкуры гиппопотама, а те, которые ее пронзили, еще больше разгневали и без того свирепое животное. «У нас были ковбои-помощники, отвлекавшие его, но он все равно пару раз гнался за нами, – вспоминает Карлос. – Это была очень стремная ситуация». Преуменьшение, каких я мало слышала.

Когда наконец животное удалось усыпить, проблем меньше не стало. Эти крупные млекопитающие могут перегреваться, если находятся не в воде, а поскольку подводная хирургия не рассматривалась, Карлосу надо было работать быстро – как можно быстрее. У гиппопотамов внутренние семенники, спрятанные под несколькими дюймами шкуры и жира (почти как у их кузенов китов). Чтобы еще осложнить дело, эти семенники описываются как «очень подвижные»[400] – они могут перемещаться, особенно в случае угрожающей ситуации, и их положение может меняться аж на сорок сантиметров. Карлос затупил во время этой процедуры три скальпеля. Ему потребовалось два часа, чтобы найти эти подвижные мишени – а они размером с дыню, – и еще час, чтобы зашить рану.

После этого Карлос нанял старый русский вертолет, чтобы по воздуху переправить стерилизованного самца обратно в гасиенду Неаполь. Неаполитанец, как назвали гиппопотама, теперь живет в большом пруду. Огромный евнух больше не представляет интереса для Эль Вьехо, так что эти долгие мучения завершились триумфом, на который уже не надеялись.

К сожалению, операция стоила колумбийскому правительству больше 150 000 долларов – неподъемная цена для развивающейся страны, у которой и так проблем с деньгами больше, чем она того заслуживает. Карлос думает, что на новые кастрации гиппопотамов шансов мало. Проблему гиппопотамов явно перекидывают из одного правительственного департамента в другой, причем никто не хочет брать на себя ответственность. Похоже, что гиппопотамы в Колумбии останутся. Если они продолжат процветать в генетической изоляции, то со временем станут новым подвидом – колумбийским гиппопотамом, который, возможно, назовут Hippopotamus amphibius escobarus — неожиданное наследие наркобарона-миллиардера и захватывающая возможность непосредственно увидеть то случайное событие, из-за которого один вид разделился на два.

Бегемот – не единственный большой зверь с опасным характером. У лося почти такая же устрашающая репутация, особенно у пьяного. Но, как мы узнаем из следующей главы, самый известный выпивоха животного царства помог спасти Америку от клейма страны прирожденных дегенератов и (совсем) не заслуживает репутации негодяя.

Лось

Германцы называют