Начал Бюффон с того, что «гиппопотам хорошо плавает и ест рыбу»[390]. Неверно. Гиппопотамы – вегетарианцы [391], и плавают они плохо, по-собачьи [392]. Они, почти невесомые в воде, отталкиваются от дна, двигаясь словно астронавты на Луне.

И продолжил: «Его зубы очень крепкие и из такой твердой субстанции, что могут высекать огонь из куска железа. Возможно, так возникла старая сказка о том, что гиппопотам изрыгает огонь»[393]. Хорошая попытка, Бюффон, но тоже неверно. Зубы гиппопотама ценились, как и слоновая кость, со времен Древнего Египта, и, хотя они тверже бивней слона, по ним все равно легко резать вручную, и они не желтеют с возрастом. Если бы у графа выпали свои зубы, он мог бы обнаружить, что носит пару зубных протезов из гиппопотамовой кости; они были страшно популярны в 1700-е – даже у Джорджа Вашингтона были такие. (Хотя, насколько я знаю, никто никогда не сообщал, что первый американский президент «изрыгал огонь» с их помощью.)

Но это еще не все. «Мощно вооруженный, он может устрашить любое животное, – писал Бюффон, – но по натуре он мягок»[394]. И снова неверно, совершенно неверно. Гиппопотамы – крайне территориальные животные, известные своим дурным нравом; в драках они не задумываясь пускают в ход свои огромные клыки. Они весят примерно как легковой автомобиль и, несмотря на свои размеры, могут быстро разгоняться, без труда опережая человека. Их агрессивность в сочетании со склонностью нападать на лодки создала им грозную репутацию самого опасного животного Африки. Я полагаю, правда, что такой титул – интернетный миф: трудно представить, как можно собрать такую статистику по всем государствам Африки, где обитают бегемоты. Но, поскольку гиппопотам нападал и на меня (я подошла слишком близко к пруду бегемота, чем нарушила его покой), я могу подтвердить, что это не самое дружелюбное животное.

И наконец, Бюффон указал, что «эти животные обитают только в реках Африки»[395]. Это тоже неправда – как мы сегодня знаем. Но даже Нострадамус не мог бы предсказать последний поворот в непостижимой эволюционной истории гиппопотама: что в XXI веке отдаленный уголок Колумбии станет приютом для бегемотов.

Пару лет назад я летала в Медельин собирать материалы для своей работы. Расположившийся на высоте 1500 метров над уровнем моря в Андах второй город Колумбии – удивительно прохладный и сырой для столь близкой к экватору точки. У меня ёкнуло сердце, когда я вышла из самолета и увидела тяжелые серые облака, точно такие же, которые, как я думала, я оставила в Хитроу. Меня встречал Карлос Вальдеррама, красивый тридцатилетний ветеринар, знакомый с гиппопотамами даже слишком близко по причинам, которые я скоро объясню. Наше сафари началось с четырехчасовой поездки по пышным изумрудным холмам в долину реки Магдалены и в глубь ковбойской страны. Этот путь занял много времени, и Карлос успел рассказать мне всю предысторию.

В 2007 году в Министерство охраны окружающей среды Колумбии стали поступать звонки из сельской местности Антиокия с сообщениями о встречах с очень странным существом. «Говорили, что оно очень большое, с маленькими ушками и очень большим ртом», – вспоминал Карлос.

Местные были перепуганы, и Карлоса как специалиста по разрешению конфликтов между людьми и животными отправили разбираться в ситуации. Ему предстояло объяснить изумленным местным жителям, что это странное существо – африканское животное гиппопотам.

Не менее изумленный Карлос заинтересовался, откуда они тут появились. Местные как один утверждали – с гасиенды Неаполь (Hacienda Nápoles).

Гасиенду Неаполь, расположенную в стратегической точке – на полпути между Медельином и столицей Колумбии Боготой – и занимавшую площадь около двадцати квадратных километров, построил печально известный наркобарон Пабло Эскобар. Отсюда он экспортировал примерно 90 % американского кокаина. Торговля сделала его одним из богатейших людей в мире, одно время журнал Forbes оценивал его состояние почти в три миллиарда долларов. Это ранчо являлось его личной песочницей. Здесь он закатывал пышные вечеринки, умножал свою коллекцию винтажных автомобилей и устроил для сына парк динозавров с асбестовыми фигурами в натуральную величину. Как и многие другие мегаломаньяки, Эскобар тоже хотел иметь свой собственный зверинец. И с присущим только наркобаронам-миллиардерам размахом он стал его создавать.

Легенда гласит, что Эскобар получил в свое распоряжение русский грузовой самолет, на котором он приказал лететь в Африку за дикой живностью (усыпленной), выступив этаким современным «Ноем наоборот». Этот «ковчег» должен был возвратиться в Колумбию до того, как животные очнутся. Но дело осложнилось: барон обнаружил, что взлетно-посадочная полоса в гасиенде, построенная в расчете на маленькие частные самолетики, груженные кокаином, недостаточно длинная. Он приказал срочно продолжить ее, чтобы самолет и его сонные пассажиры точно смогли приземлиться.

Годами Эскобар ввозил контрабандой львов, тигров, кенгуру и, что наиболее важно для нашей истории, ввез четырех бегемотов: трех самок и одного очень сексуально озабоченного самца, которого назвал Эль Вьехо, то есть «Старик» (популярная кличка среди колумбийских мафиози). Гиппопотамы были интродуцированы в озерцо около главной усадьбы гасиенды. Они и до сих пор там обитают. Хотя, когда я нанесла визит Эль Вьехо, его гарем уже не ограничивался тремя дамами.

Эскобара в начале 1990-х застрелила военная полиция. Его империя пала, и весь зверинец был распределен по зоопаркам Южной Америки – кроме гиппопотамов. Перевозка животного весом до четырех с половиной тонн – слишком сложная задача даже для самого страстного владельца гиппопотама. Так что следующие двадцать лет гиппопотамы барахтались в своем пруду, в то время как большое ранчо их хозяина было полностью разграблено, а затем преобразовано правительством в странное сочетание тематического парка Пабло Эскобар (для фанатов Эскобара и с аквапарком) и тюрьмы усиленного режима (для подражателей Эскобару и без водяных горок).

Все это время гиппопотамы процветали. Карлос полагает, что их количество удваивалось каждые пять лет, и сейчас там может обитать больше шестидесяти особей. В пруду Эль Вьехо я насчитала лишь около двадцати. Остальные, по словам Карлоса, пробрались через хрупкий забор из колючей проволоки, который окружал гасиенду, и теперь бесчинствуют в сельской Колумбии.

Гиппопотамы очень территориальны. Как только один из сыновей Эль Вьехо достигал половой зрелости, Старик выгонял его из семейного пруда, подальше от своего гарема. Окрестности долины Магдалены пронизаны могучими реками, которые служат гиппопотамам скоростными дорогами, позволяя этим озабоченным юным самцам путешествовать на сотни километров по Колумбии. В Африке все было бы естественно: молодые самцы уходят из родного водоема и направляются, на свой страх и риск, искать новую бегемотскую любовь. Но в Колумбии нет других гиппопотамов, и эти