— Мелочь, дочь, не нужно поднимать, — прошелестела Прила. — Лучше сними платье или рубашку, что там на тебе. Полностью раздевайся. А замену поищи в большом сундуке у стены. Мы сейчас сделаем твою куклу-копию, да такую, чтобы от нее дух твой сильнее был, чем от тебя самой. Такой инвольт, что у Лордов от тяги кишки скрутит… Говоришь, папа меня ждет?

Я яростно закивала головой, забыв, что мама не видит. Счастье, что мне сейчас не приходится, как Райдену, намеками и правду утаивать. Не знаю, смогла бы я. А правду — правду всего проще.

— Папа только о тебе и думает, ни на кого больше не смотрит, — бормотала я, стягивая с себя вещи и Яю. Последнюю пыталась положить на стул, но яичница упрямо висела то моей руке, то переползала на ногу, липла, но слезать не хотела. Будто побаиваясь, что я прямо сейчас развернусь и побегу прыгать в Портал без нее. — Он ждет и верит. Так что уж ты постарайся, не подведи его.

В платье мамы я почувствовала себя уютно, в детстве так же закутывалась в ее рубашки и спокойно засыпала, когда она на ночные дежурства уходила. Хотелось обнять ее и не отпускать, но… судя по всему, нам предстояла большая дорога. С таким насыщенным Хаосом на Земле она долго не протянет.

— Что там в твоей сумке? Опиши.

На стол легла свернутая из моей ночной рубашки детская кукла, набитая травами и листочками бумаги в рунах. Мама внимательно слушала перечисление предметов, причем саму сумку предпочла обмотать вокруг игрушки, а вот ведьминские зелья, которые я не хотела вытаскивать перед командорами, отложила. И даже выпила пару глотков, блаженно вздыхая.

— Родные травки, — пробормотала она. — Хаосом измененные, но родные. Хорошее дело. Вот теперь есть шанс.

— Нет его, — дверь резко распахнулась, ударив створкой в стену. На пороге стоял запыхавшийся Игла. Он услышал окончание фразы и, похоже, был не согласен. — Прила, беда! Улетаем срочно, чужие корабли на подходе, много!

— Быстро! — она подсунула мне куклу под нос. Создание оказалось удивительно милым, с красными лентами тряпичных волос. — Сливай в нее все силы, до дна. Ну же!

Я нервно пробила по инвольту парой рун и зачем-то даже навесила на нее сосредоточение. Вкатила силы по максимуму, до звона в грудине.

— Еще! Ты еще светишься. Сливай все!

Я лупила и лупила пси-энергией в куклу, не понимая, что творю, просто доверяя маме. Кажется, от перенапряжения у меня заходили ходуном руки. Под конец руны начали выходить косыми, блеклыми, дергано появляясь и тут же растворяясь слабой дымкой, но это уже было не важно. От волнения я ухитрилась опустошиться в минуты полторы.

— Готово, — Прила вырвала у меня из рук обвешанную мигающую рунами игрушку. — Она уведет охотников за собой, а ты останешься незаметной. В свете палящего солнца никто не заметит светлячка. И больше не пей эликсиров, ты должна быть совсем пустой.

Да не нужны мне эликсиры! Главное, Райдена близко не подпускать. Хорошо, что мама не знает, как мы заряжаемся. Некоторые вещи очень трудно объяснить даже ей. Мы тут обнаружили, что наши неполноценные контуры отлично эээ… соединяются? Или… Когда мы впервые слились энергиями… Нет, пожалуй, я не буду спешить с деталями личной жизни, да и времени совсем нет.

Я бросилась за выскочившими из каюты мамой и Иглой, завязывая в узел свои оставшиеся жалкие пожитки, потому что даже сумки у меня теперь не было. В стареньком платье из серой холстины, с обморочно висящей Яей наперевес… Оглянуться не успею — сама Прилой стану, все-таки Хаос не самое удачное место, чтобы влюбить жениха еще сильнее в свою несравненную красоту.

Когда мы вернемся, я сначала наемся, потом высплюсь, снова наемся, а после этого — приведу себя в порядок и красиво оденусь. Вот такой план. Прямой как стрела. А доклады, отчеты и прочее — все потом, потом.

До места встречи с командорами мы добежали за пару тактов сердца. По крайней мере мне так показалось.

По площади сновала пара десятков человек, резко и коротко перекрикиваясь. Они скидывали канаты, убирали трапы. Нас отметили быстрыми взглядами и больше уже не обращали внимания.

Не понимаю, что они собираются делать с этой мешаниной старых, намертво сцепленных между собой кораблей.

— Ко мне! — при виде меня заорал Доминго, когда наша спешащая троица появилась на площади.

И секунды не прошло, как я поймала себя уже на полдороги к его кораблю. Вот что сила животворящей команды делает — ноги сами понесли без всякого контроля головы!

Молодой командор уже раскинул руки, стоя у борта, чтобы поймать меня в объятия. Но опомнившись, я резко затормозила, даже каблуки на досках заскрипели, зато мимо пронеслась мама. Подлетела и втиснула ему нафаршированную моей пси- энергией ведьминскую куклу.

— Уведи их, Доминго. Лети как ветер, только ты и справишься, уведи погоню от моей девочки. Когда заманишь их подальше, на Осколок-другой от Дисса, кидай инвольт в море. Пусть решат, что Стелла ушла на темное дно.

Пока хмурящийся мужчина недовольно, но внимал наставлениям Прилы, я пыталась найти Райдена. Вот уж нам не нужны предметы, чтобы найти друг друга.

И когда мама завершила инструкции, я уверенно потащила ее к каюте Камачо-старшего, где недавно заседал штаб.

— Расстыковка! — закричали со всех сторон.

Дверь распахнулась и из нее вылетел напряженный Райден, но я только замахала руками:

— Не подходи, нельзя, я на палубе!

— Расстыковка! Всем привязаться!

Короткий взгляд по сторонам, и я увидела, для чего здесь держат дополнительные канаты. Мужчины обвязывали себя веревками и хватались за корабельные балки.

Думать, когда есть время и действовать быстро, когда его нет — первое, чему нас учили на занятиях по выживанию. Увы, иногда самым сложным становится определить, где первое, а где второе. Но в данной ситуации я не сомневалась. Затянула веревкой маму, а потом себя, зафиксировала двойным узлом и вцепилась в борт.

— Три! Два! Один! — громыхнул холодный голос сэра Эктора.

И мир взорвался.

Учитывая необычайную старый вид всего этого корабельного хлама, я никак не ожидала от него такой прыти. А если вспомнить лабиринты дорог и множество сцепленных и перекрученных лодок, то понятно, почему происходящее стало настолько неожиданным.

Весь «город»… разлетелся. Взорвался в стороны как комок разозленных ос. Шхуна Камачо-страшего, на палубе которой успели привязаться мы с мамой и еще три или четыре Стража, дернулась с силой, пробивая пространство, сбивая углы соседних кораблей. Мимо летели щепки, пыль, пришлось пригнуться, почти слиться с палубой, закрывая глаза и уповая на крепость канатов.

Живот пережало так, будто разрезало надвое.

— Потерпи.

Я пыталась проморгаться, чтобы понять, кто говорит со мной через свист ветра и треск ломающегося дерева. И тут меня укрыли. Теплом. Телом.