Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Она права, девочка, бери моего племянника, и уходите! А мы здесь сами! — поддержал её вдруг оказавшийся рядом Вильям де Ларуан, дядя Рауля.
— Но вас слишком мало! — возразил Рауль, стоявший спина к спине со своим дедом Стефаном и без остановки отражавший одну за другой огненные фурии, которых в них без устали метал Аббадон. При этом внук и дед в промежутках между отражением огненных зарядов ещё и умудрялись направо и налево рубить призрачных стражей. — А этих тварей… — кивнул он на стену из призрачных стражей. — Звёздный городовой! — не сдержавшись, выругался молодой человек, дав оценку увиденному. — Такое впечатление, что их всё прибывает и прибывает! Плодит их демон, что ли? — кивнув на Абаддона, риторически поинтересовался он. — И я уже молчу об вот этих подарках! — в очередной раз отбил он огненную фурию. — Нет, не может быть и речи. Я не оставлю вас! — окончательно приняв решение, заявил мой самоотверженный и благородный принц.
— Это приказ, внук! — прокричал другой его дед, Теарус. — Ваше с Дианой сегодняшнее задание — ускользнуть незамеченными Сатаной и Кощеем, прежде чем их войска захватят крепость! И, конечно же, остаться при этом в живых! А обо всём остальном мы позаботимся! Поэтому не наговаривайся, а убирайся отсюда! И убирайся немедленно!
Теарус был прав, и я понимала это: чем дольше мы оставались в крепости, тем меньше было шансов у нашего плана на успешную реализацию. Поэтому хотя и с тяжелым сердцем, но я твёрдо и убежденно произнесла. — Рауль, твой дед прав, мы должны покинуть крепость и должны сделать это немедленно! Пока не стало слишком поздно! Иначе весь наш план… Баюну под хвост!
— Боюсь, Ди, что наш план уже там, потому что до прибытия подкрепления, нам не выбраться отсюда, — ответил он, окидывая взглядом безбрежное море теней, успевших за время, в течение которого мы принимали наше нелегкое решение, окружить нас плотным кольцом.
Пожалуй лишнее и упоминать, что в моём муже говорил отнюдь не пессимизм, а самый чёткий и ясный реализм.
И именно в этот момент вдруг где-то на другом конце зала Батюшка издал боевой клич, полный ликования и торжества, и в потолок полетел сияя серебром его шлем: — Вперё-оооооооооод! За Диа-аааааааааану!
В ту же секунду яркий солнечный свет разлился по всему залу и осветил всё вокруг с ясностью белого дня. И повсюду вокруг меня и Рауля взвыли, зашипели, завизжали, застонали от боли тени, но их вой и стон был заглушен внезапным боевым кличем хора планетят, который прокатился по залу и эхом отразился от потолка.
— Вперё-оооооооооод! За Диа-аааааааааану! Света вам тени! Любви! Радости! Нежности! Счастья! Солнца! Красоты!
И в ряды окруживших нас призраков, словно фантасмагорический салют из света и цвета, любви и радости, полетели эманации ментальных и эмоциональных чар, то испепеляя призрачных стражей вспышками яркого солнца, то причиняя им невыносимую, рвущую на части боль тем, что заставляли их вновь чувствовать себя живыми, а значит: мечтать, любить и желать…
Матушка щедро поделилась с тенями эманациями материнской любви и заботы, уюта и комфорта. Красотка напомнила им о чувстве прекрасного, романтике и чувственных наслаждениях, а также о любви к детям и вообще к творчеству. Мечтун излил на них стихи, мечты и песни о возвышенной любви. Драчун и Мрачун навеяли им воспоминания о пылкости страсти, силе духа, подвигах, а также низменных, но столь искушающих земных страстях. Умник заставил их задуматься о тщетности их существования, о пустоте, которую они ощущают и о том, что так не должно быть. Добряк — вернул теням надежду, чем окончательно взбаламутил их души. В связи с чем, Грому не составило особого труда совершить окончательную революцию в их душах, вдохнув в теней стремление к независимости и свободе.
Мы с Раулем уже практически пересекли зал, когда раздражающие, в буквальном смысле сводящие с ума жалобные стенания, душераздирающий вой и заунывный плач резко, как по команде, сменились вздохом облегчения, прошелестевшем по огромному залу подобно весеннему ветру в цветущем яблоневом саду или же над полем зрелых одуванчиков.
Я использовала именно это сравнение, потому что одновременно со вздохом облегчения подобно белым лепесткам цветущих яблонь или же семенам одуванчиков в воздух взлетели миллиарды мельчайших клочков туманностей.
Я не знаю, что это было. Знаю только, что дышать вдруг стало очень легко, так легко, словно в одномоментье во все окна и двери этого зала хлынули потоки свежего воздуха.
— Ди! Рауль! Сюда! — позвал нас Уш, вылетев из одного из коридоров. — Следуйте за мной! Я хорошо запомнил дорогу, поэтому в два счёта выведу вас из подземелья!
— Но Маркиза и все остальные? — обеспокоилась я. — Ведь нельзя, чтобы и их тоже увидели…
— Вот спасибо, что подсказала, а то без тебя бы мы не додумались! — не дав мне договорить, ворчливо ответила Ыш. — У нас всё под контролем! И Уш вам всё по дороге объяснит. Так что давайте, не сбавляя темпа, уносите ноги!
— Уш, объясняй! Что с остальными? — потребовала я ответа от мышонка, несмотря на то, что двигаться в том темпе, который задал младший библиотекарь, да ещё и разговаривать при этом было довольно проблематично.
— Не переживай, Ди, все вот-вот последуют за вами. Ыш отправила Маркизу, чтобы она всем сообщила, что пора отчаливать! Так что, как Ыш и сказала, всё под контролем!
— Ох нет! Не всё! Не всё у нас под контролем! — запоздало осенило вдруг меня. — Мы не предусмотрели Абаддона…
— В смысле, мы не предусмотрели Абаддона? — удивился Рауль.
— Ага, в смысле? — поддакнул Уш.
— Наш план был рассчитан на то, что и Абаддон нас тоже не увидит, но он увидел и теперь, если его Сатана или Кощей возьмут его в плен…
— А ты об этом! — облегченно выдохнул мышонок. — Не переживай! Ни Сатана, ни Кощей не возьмут Абаддона в плен, потому что его заберёт с собой специально присланный для этой цели отряд ангелов. Но разве ты не видела ангелов, Ди?
— Видела, — кивнула я. — И они сказали, что Абаддон — их забота, но просто силы были не равны, поэтому я не сложила два плюс два. Кстати, об ангелах, Рауль, ты заметил, что их было шесть, а не пять. Мне показалось, или шестым был Жюльен?
— Не, не показалось! — ответил за Рауля Уш. — Это действительно был ваш друг маркиз де Дюпри! Но разве я не рассказывал тебе, Ди, о Маркизе и о
