Честно говоря, даже я оказалась в шоке от их изысканий, чего уж говорить про местных. Историки нашли не только подтверждение моей теории, что первые меченые были опасными преступниками и потому те, кто с ними связывался погибали. Они нашли даже данные о тех, кто прожил долгую, счастливую жизнь, женились и завели детей, просто никогда не говорили о своей “меченности”. Рассказ одного лекаря, который узнал о том, что его друг отверженный, заставил меня заплакать.

“Ральфу было восемьдесят лет. Я помню его уставшим от жизни, сгорбленным, измученным, когда он пришел в наш городок. Одна рука у него отсутствовала, а рана у плеча ужасно гноилась. Я не мог пройти мимо, привел к себе и подлечил, пытаясь хоть что-нибудь выпытать о прошлом. Но Ральф назвал только свое имя и ничего более. Моя соседка, вдова Шарла, добрейшей души женщина и точно также несчастливая, сразу же взяла над ним опеку и сейчас, по прошествию стольких лет, считаю, что именно она спасла Ральфа, вдохнула в него заново жизнь.

Я отгулял на их свадьбе, помог родится троим их сыновьям и всегда был желанным гостем в их доме. И когда мой друг слег – я первый протянул ему руку помощи.

К сожалению, помочь ничем так и не смог – не существовало лекарства от его хвори. Ральфу суждено было оказаться на смертном одре раньше своей дражайшей супруги, оставив ее снова вдовой. И тогда он решился рассказать мне правду! Боги, я был поражен до глубины души его рассказом, не хотел верить, считал, что друг бредит! Но нет, проверка его ауры показала, что он отверженный, а руку отрезал сам, чтобы избавиться от позорного клейма.

– Прошу, не говори никому, – просил он на последнем издыхании. – Пусть мои дети и внуки живут спокойно, пусть их никто не преследует и не плюет в спину. Умоляю!

Ральф хотел облегчить душу, прежде чем покинуть этот мир и я стал тем, кто должен был ему помочь. Совсем, как в тот день, когда его встретил. И я промолчал. Никто от меня так и не узнал правды! А теперь, когда сам нахожусь одной ногой в могиле, хочу облегчить уже и свою душу. Надеюсь, когда-нибудь кто-то найдет эту запись и откроет миру правду – отверженные не опасны, они могут жить в обществе наравне с остальными и никто не имеет права плевать в их сторону. Ведь я сам видел, что Ральф принес людям столько добра и ни разу не произошло ничего из разряда вон выходящего…”

Эту запись зачитывали вслух. Но были и другие данные! И их было очень много! От одних сердце обливалось кровью от боли, от других кровь застывала в жилах, от третьих невозможно было сдержать слез.

Почти сразу Хидэн оказался рядом со мной, прижимая к себе и поглаживая спину шептал:

– Спасибо, ты меня спасла…

Я была безумно рада этим словам. И не только этим, если уж на то пошло, и не только словам. Принц как-то скуксился, сгорбился и сдулся, словно воздушный шарик, понимая, что теперь не сможет гнобить Хидэна за его метку. А его женушка, которая, кстати, выглядела действительно не ахти, пришибленно приоткрыла рот и только моргала. Ничего, настоится зелье, полегчает и пусть живет дальше своей жизнью – хоть счастливой, хоть нет – без разницы. Главное, подальше отсюда.

– Значит, мы можем дальше покупать у Сабрины зелья? – спросил кто-то из толпы народа, когда рассказ летописца и Генриха закончился. Получив утвердительный кивок, человек тут же добавил: – вот и хорошо! Госпожа Сабрина, господин Хидэн, мне очень нужно лекарство для дочери!

Нельзя сказать, что жизнь отверженных в один миг изменилась. Понадобятся годы, десятилетия, а может и столетия, чтобы люди распрощались со стереотипом винить во всех бедах этих несчастных. И все же, определенный сдвиг, можно даже сказать очень большой, свершился, пусть и в отдельно взятом графстве! А мы с Хидэном способствовали этому как могли – зелья из нашей Лавки разлетались по всему миру, как и прекрасная, хорошая слава о их чудодейственности.

Что касалось болезни принцессы – тут оказалось все очень и очень сложно. Случай, так сказать, нетипичный и крайне запущенный. Кассандра не могла забеременеть и родить наследника, а зелья, которые она принимала на протяжении всего времени только усугубили ее состояние.

Конечно, мы смогли вылечить ее от Купеческой лихорадки, как только узнали о всех снадобьях, которые она пила накануне. Переделали рецепт под личные нужды, используя дополнительные ингредиенты чтобы смягчить взаимодействие эликсиров. А вот над остальным пришлось хорошенько поломать мозги. Для Генриха и то проще оказалось создать лекарство.

Ой, как он был безумно счастлив! Мужские слезы радости ощущались острее, чем женские, тем более такие. Генрих явно уже и не рассчитывал вернуть былую мощь, а тут такое счастье привалило! И сразу же, едва почувствовал в себе силу, ринулся в бой, доставая редкие ингредиенты и помогая нам с Хидэном в Лавке. Еще и сказал, что теперь это дело его оставшейся жизни. Вот же чудак!

Что касается тех, кто отрекся от своих диспонси…Честно говоря, я грешным делом начала думать, что их наказывает сама магия за подобное решение, но Генрих быстро развенчал эту теорию. Никакого проклятия, просто более сложный жизненный путь, чем они могли бы получить в паре со своим суженным.

Проклятие коснулось только одного человека – Роя Проалинского. Сабрина хоть и не являлась сильной магичкой, но на грани своей жизни смогла призвать такие силы, которые и обрушились на мажорчика, делая его практически сумасшедшим. Закончит этот идиот свою жалкую жизнь там, где раньше обрывались жизни отверженных диспонси – в тюрьме. Может если бы дурачок не рискнул поджечь нашу Лавку, то все сложилось бы иначе, но что имеем, то и имеем. Хорошо, что его сразу же поймали, пострадал только угол здания, который мы быстро смогли починить.

А что касалось меня и моего любимого мужчины, то теперь мы наконец-то могли не скрывать отношения, прогуливаясь по улочкам Эрвенре, ездить в гости к его дяде – графу Ниртийскому, держаться за руки и обниматься прилюдно, и никто нам ничего не смел сказать. За исключением бабы Грады и Ласки, конечно же. Те с первых дней начали требовать свадьбу на весь мир и кучу деток, которых они обязаны понянчить! Марфа только посмеивалась над их напором и прикрывала наше частое отсутствие по выходным, говоря всем, что мы отправились за редкими ингредиентами. Как бы не так! Мы просто наслаждались заслуженным счастьем в объятиях друг друга, нежились в теплой постели, отдавая и принимая море ласк. Проводили жаркие, иногда бессонные ночи, не боясь больше ничего и никого! Ну, и планировали-таки свадьбу, куда ж без этого? Просто молчали.

Этот день должен был стать незабываемым и в то же время мы хотели, чтобы в такой важный и счастливый час рядом находились только самые близкие люди. Никаких зевак, никаких “важных” гостей, только те, с кем мы сами хотим разделить свое счастье и свою безграничную радость.

Свадьба была назначена на конец весны. Всегда любила это время года – деревья шелестели ярко-зеленой кроной, цвет травы еще не успел выгореть на солнце и оставался сочным, а поляны украшало буйное разнообразие цветов.