Смотри: шажок налево, шажок направо, полшажка вперед, полшажка назад. А теперь вот так, – Настя протянула вперед руку, и Рыжик с удивлением увидел, как воздух перед ней стал зыбким и тягучим, и ее рука как в масло вошла в мягко светящееся облако. Он радостно бросился туда, но упругая желеобразная масса, чавкнув, вытолкнула его наружу.

– Рыжик-Рыжик, – покачала головой Настя. – Хоть раз в жизни ты можешь подумать, прежде чем что-то сделать? Куда ты торопишься?

– Туда, ты же сама сказала, – в это самое открывшееся простр… ростр… тфьу. В дырку эту мою собственную, – сказал Рыжик и потер ушибленный лоб.

– Может это и не пространство, а, как ты говоришь, дыра, или переход, но это был мой переход, а не твой. А тебе, твой переход надо еще создать, причем самому.

– Запросто, – Рыжик стал у стола и начал что-то бормотать себе под нос, делая мелкие шажочки в разные стороны. Выглядел он со стороны очень потешно. Настя уже собиралась рассмеяться, как вдруг оборотень протянул руку вперед и воздух перед ним сгустился до состояния тумана.

– Вот так-то! – радостно воскликнул Рыжик и просунул руку внутрь. – Да им можно в снежки играть. Он что и дальше такой же плотный?

– Нет, дальше все как обычно. Воздух уплотняется в местах выхода или входа. Сейчас нам надо будет обязательно вернуться в избушку. Теоретически, то есть я еще так не пробовала, но мне кажется, что можно поставить такой же переход, например, на другом краю леса. Чтоб из своего пространства вернутся в это. Ты все понял?

– Разумеется. Побежали.

– Рыжик, а точка отсчета времени? – Настя протянула руку и швырнула заклятие огня в полено. Оно ярко вспыхнуло и затрещало.

– Теперь, побежали, – махнула рукой Настена.

Рыжик бросился в белый податливый кисель и прошел через него без особого труда. Настена уже стояла рядом. Он обернулся. Теперь облако тумана маячило за спиной. Впрочем, и остальная часть избушки выглядела довольно размыто.

– Ну, чего ты стоишь? – толкнула его Настя. – Бежим. Сейчас она вновь стала прежней беззаботной сестренкой с озорным взглядом и слегка растрепанными волосами.

Они выскочили из избушки и, не превращаясь в волков, весело побежали по кочкам, стараясь обогнать друг друга. Потом, добравшись до старой сосны и, едва передохнув, бросились обратно. Рыжик озабоченно посмотрел на сестру. Она явно запыхалась, но продолжала упрямо бежать, пытаясь не отставать.

– Настенька, – давай-ка передохнем. – Не стоит тебе переутомляться, – прокричал он.

– Нельзя, – крикнула в ответ Настя. – Если мы не успеем, то, может произойти… – она сбила дыхание и закашлялась.

– Может – не может, – Рыжик остановился рядом и после секундных раздумий подхватил Настю на руки и во весь дух помчался к избушке.

Когда они вбежали в дверь, белесый туман уже стал розоветь и кое-где клочья его с легким потрескивание отрывались от общей массы и опускались, растворяясь, на дощатый пол избушки.

– Ну, что я тебе говорила, – прошептала Настя.

– Не бойся, успеваем, – ответил Рыжик.

Но Настя вдруг застучала кулачками по его спине.

– А ну немедленно меня отпусти!

– Ты чего? – озадаченный Рыжик осторожно поставил ее на пол. – Зачем дерешься?

– А ты куда спешишь? Каждый должен войти в свой проход.

– Ну, ладно, – Рыжик пожал плечами и шагнул в розовую муть.

Она мягко спружинила, но пропустила его. Оборотень посмотрел на сестру. Позади него от тумана не осталось и следа, а рядом стояла Настя.

– Здорово, конечно, – с сомнением покачал головой Рыжик. – Но кто сказал, что здесь прошла всего минута.

– Смотри, – Настя указала на печь. – Полено у них на глазах ярко вспыхнуло и весело затрещало.

– Знаешь, – задумчиво сказала Настя. – А ведь, пожалуй, прошло еще и меньше времени. Я же тебе говорила, что еще не до конца изучила последствия перехода.

Рыжик посмотрел на разгоравшееся полено. Потом перевел взгляд на сестру.

Она выглядела бледной и усталой. Пробежка ее окончательно вымотала.

– Малыш, ты самое дорогое, что есть у меня на свете, и сейчас тебе нужно просто отдохнуть.

Он подхватил ее на руки и как маленькую девочку отнес на печку.

– А ты такой же сильный как медведь, – сказала, засыпая Настена, и поцеловала его в щеку.

– Ну, положим, медведь это твой муж, – прошептал Рыжик, глядя на моментально уснувшую сестренку. – А я просто волк, который отдаст за тебя жизнь.

Алина нервно ходила по комнате. Она не могла понять, почему этот шофер ушел из под ее влияния? Что именно она произнесла не так? Ведьма наморщила лоб и даже прикусила губу, стараясь найти правильный ответ на вопрос. Затем, поймав свое отражение в зеркале, усмехнулась. Давно уже она не позволяла себе таких вольностей с лицом, справедливо полагая, что гримасы могут добавить морщин на хорошеньком личике. Но сейчас было не до новых морщин.

Женщина вновь нахмурилась, буквально заставляя себя пойти в кабинет и включить ноутбук. Она терпеть не могла прибегать к помощи других людей. Но теперь, видимо, придется ей воспользоваться. Вдьма вошла в электронку и отправила по десяти адресам только одно слово: «Жду». Затем с раздражением захлопнула крышку ноутбука и пошла на кухню, наливать еще одну чашку кофе.

Не прошло и получаса, как раздался звонок в дверь. Алина передернула плечами. По дороге в прихожую открыла дверь в большую комнату, и произнесла заклинание огня. Зал, задрапированный тканями с большой пентаграммой в центре пола, тут же осветилась десятком красных и черных свечей. Обычно это заклинание Алина применяла, когда все были в сборе, чтобы лишний раз вызвать вздох восхищения. Но сейчас ей было не до театральных эффектов.

Женщина небрежно накинула серебристую мантию, и пошла открывать дверь. Как и следовало ожидать, на пороге стояла фигура в черном плаще до пят с капюшоном и прорезями для глаз. Фигура склонилась в почтительном поклоне перед хозяйкой дома, и Алина протянула вошедшему руку для поцелуя.

Остальные приглашенные тоже не заставили себя ждать. Кто-то приветствовал хозяйку стоя на коленях, кто-то вообще падал лицом вниз, целуя ей ноги. Ведьма привычно принимала знаки внимания со стороны адептов, зависящие от их положения в созданной ею секте. Когда все собрались в комнате, Алина встала в центр пентаграммы развела руки в стороны и стала нараспев произносить заклинания.

Ее сторонники, копируя движения госпожи, нараспев повторяли концовки фраз. Женщина же, напустив на себя грозный вид, все более усложняла темп и количество заклинаний. Потом закружилась на месте и именно в этот момент, закрывшись рукавом, она прошептала всего одно, но самое важное слово. Потому что все остальное бормотанье, как она небрежно называла про себя тягучий ритуал, служило лишь ширмой, запудривающей мозги ее слуг. Она знала, что некоторые из них даже тайком проносят с собой на сборища диктофоны и потом безуспешно пытаются воспроизвести ритуал дома. Все эти жалкие потуги вызывали у Алины смех.