– Два года! – заорала я, чувствуя, как по щекам потекли слезы. – Два проклятых года, Сонхейд! Два года это был ты, волчара драная! «Зверь во мне», да? Зверь?! Урод! Я же чуть с собой не покончила, Сонхейд! Я спать боялась! Я на антидепрессантах провела два чертовых года, Сонхейд! Потому что мне снился ты! Ты! Ненавижу! Господи, как же я тебя ненавижу, псина серебристо-серая!

Сонхейд мрачно выругался и поправил:

– Волк.

– Пес! Шавка! Брехло подзаборное! Псяра желтобрюхая! Коврик линялый! Уши с ножками!

– Ким!

– Сидеть! – От моего вопля задрожали окна. – Сидеть и слушать, мразь! Ты… – мой голос упал до шепота, – ты мне всю жизнь исковеркал, Сонхейд! Ты… и зверюга твоя вонючая! Отказаться от выбора зверя болезненно, да? – повторила я его собственные слова. – А обо мне твоя зверюга подумала?! А я как же? Я в клинике лежала, Сонхейд! С психами, понимаешь?! Меня чуть не оставили там с диагнозом, урод!

Я вскинула голову, не позволяя слезам и дальше сбегать по лицу. Несколько секунд стояла, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя…

Два года… Психологи, психотерапевты, психиатры… Гипноз, шоковая терапия, антидепрессанты… Врачи копались в моем детстве, в моем прошлом, одна дамочка даже пыталась доказать, что следствием кошмара стало пережитое в детстве насилие, а так как мои родители погибли, когда мне не было и пяти, насильником она объявила дядю… О да, мой любимый дядя Вил, души во мне не чаявший и с детства ставший мне лучшим другом – и тут насильник!

После такого я перестала обращаться к специалистам, просто поняла, что бессмысленно, и осталась один на один с преследовавшим кошмаром. Все тем же жутким кошмаром, в котором огромный серебристо-серый волк настигает меня… И вот настиг! Женился даже, мразь!

Как выяснилось, неизвестность пугает всегда больше, чем реальность, и вот теперь я поняла, что вообще не боюсь его. Ни его, ни осознания, что он оборотень, ни вообще ничего!

– Ким, – в голосе Сонхейда слышалась холодная ярость, – ты успокоилась?

Как ни странно, я действительно успокоилась. Мне просто больше не было страшно. Самое страшное уже случилось, и теперь кошмар больше не довлел над моей жизнью. Теперь я просто была зла.

Очень.

– Знаешь, – начала я, – мне, наверное, следовало понять, что это не просто кошмар. Его не могли классифицировать в клинике. Никак не могли объяснить, почему не только разум, но и мое тело воспринимает этот кошмар как реальность. У меня ведь после этого болели мышцы, как от быстрого бега на пределе возможностей, горло было сорвано, на руках порезы, на коленях пораненная кожа… – опустив голову, глянула прямо на Сонхейда и прошипела: – Урод ты, и твоя блохастая зверюга тоже тварь уродская!

И я смотрела на Сонхейда, напряженного, с губами, побелевшими от ярости, с ярко светящимися глазами, и все больше и больше злилась. Мне через столько пришлось пройти из-за какого-то выбора зверя! Чертового зверя! Столько слез, ужаса, стыда, ведь о лечении в клинике все в универе узнали, мне пришлось перевестись в другой филиал. А все из-за выбора зверя! Зверя! Который на деле волчара облезлая!

– Мне жаль. – Голос лорда был хриплым, и рокот определенно ощущался. – Я не хотел этого. И, не скрывайся ты под другим именем, никаких кошмаров в твоей жизни не случилось бы. Думаешь, мне легче жилось? На Аляске ни осталось ни единого уголка, который я не обследовал бы призраком зверя. Ни единого. За год я изучил там каждый куст. После наступила очередь остальной территории твоей страны. Я знаю наизусть каждый университет, каждый студенческий городок, все школы!

Я застыла. Просто догадка вдруг промелькнула, но я решила удостовериться.

– Ты искал меня?

Лорд молча смотрел на меня, но и так ясно, что это «да». А еще был один странный момент во всей этой истории с кошмаром – первый месяц он мне не снился. Зато потом…

– Вопрос. – Я почти шептала. – Когда ты начал меня искать этим твоим «призраком зверя»?

Едва заметно скривившись, Сонхейд ответил:

– По закону я не имею права находиться в вашем мире более двадцати девяти дней в году. В человеческом облике я израсходовал все дни, но так и не нашел. Тогда я использовал призрак…

– Стоп! – срываюсь на визг.

Он умолк, а я хриплым шепотом переспросила:

– Значит, спустя месяц после вашего нападения на лагерь ты, волчара драная, начал искать меня в образе призрака, я так понимаю?

– Не смей! – рык Сонхейда никого не напугал.

– Так я правильно поняла? – Сердце зашлось в неистовом ритме.

Он снова не ответил, но это «да» читалось в его глазах. И вот тогда меня накрыло!

– Сволочь! – почти истерический визг.

Сонхейд вполне натурально зарычал. Но мне было уже все равно.

– СВОЛОЧЬ! – мой крик разнесся по всему пустому замку. – Это был ты! Ты мой кошмар! Ты меня искал, и потому мне снился этот чертов кошмар! Ты! Меня не твой зверь мучил, Сонхейд, а ты! Именно ты.

И мне стало легче. Просто от того, что теперь я свой кошмар знала в лицо. И от того, что больше не боялась.

И даже от того, что:

– Я тебе всю жизнь испорчу, Сонхейд! – говорила теперь тихо. – Сам меня в мой мир вернешь, псина сволочная. И со своим зверем сам договариваться будешь. И да – я тебя больше не боюсь, волчара облезлая!

Он сидел и потрясенно смотрел на меня. Злая, я не сводила с него глаз.

– Ким, – хриплый рык.

– Ненавижу! – мой визг, от которого он вздрогнул. – Ненавижу, понял! Ненавижу тебя! Ненавижу! Урод шотландский! Ненавижу! Не…

Мой очередной вопль прервался сам. Просто горло спазмом сжало… Потому что Сонхейд начал меняться! Он вдруг подался вперед, и я услышала треск костей! Оглушительный треск костей!

Потом затрещала по швам одежда…

А затем его лицо вытянулось, глаза теперь сверкали огнем, а по всему телу начала проступать черная, с серебром по краям, шерсть!

Я попыталась отойти к камину, но больная нога дала о себе знать. А Сонхейд, стремительно оборачивающийся Сонхейд, вдруг зарычал:

– Беги, Ким!

И меня парализовало от ужаса.

Так и застыла, глядя, как вместо лорда появляется что-то поздоровее, с буграми мышц, перекатывающихся под шерстью, с клыкастой оскаленной пастью, и только взгляд оставался янтарного цвета…

И когда зверь встряхнулся, сбрасывая остатки изорванной одежды, я взглянула в глаза своему страху.

Волк! Огромный серебристо-серый волк! Хотя вот сейчас, глядя на зверя без попыток бежать изо всех сил, я вдруг поняла, что на волка это мощное животное не особо-то и похоже. Слишком огромный, слишком мускулистый, и строение пасти не совсем волчье.

Оборотень!