Светлана Юрьевна перелила содержимое стакана Дениса в свой и снова поднесла виски к носу, как опытный сомелье. Делала она это явно не для показухи. Лицо ее разгладилось. «Похоже, ее это успокаивает», подумал Денис. Он припомнил тот момент, когда она начала вести себя как сломанная заводная игрушка… Да уж.

«Что я вообще делаю на этой даче?!»

— Зачем вы мне это рассказываете? — спросил Денис.

Юрьевна покачала головой.

— Прежде чем начать убивать, Кожеед работал по простой схеме. Общался с человеком и доводил его до самоубийства. Мы проверили его последние места работы…

Отложив стакан в сторону, она достала из ящика стола большой конверт, вынула пачку фотографий. Затем разложила их перед Денисом на столе.

— Сядь, — сказала она.

Денис послушно сел. Ноги почему-то не держали.

С цветной фотографии на него смотрела красивая брюнетка. В стильном красном пальто, губы ярко накрашены. Студентка или офисный работник, подумал Денис. Черт. Девушка на фото улыбалась, словно у нее впереди была целая жизнь, полная приключений и радости.

— Ксения Кузнецова, — постучала Юрьевна пальцем по лицу улыбающейся девушки. — Друзья отзывались о ней, как о жизнерадостной оптимистке.

— И что?

— Шагнула вниз с балкона. Оказалось, она с нашим Кожеедом постоянно сталкивалась у кулера. Две-три фразы, и оптимист летит навстречу ветру. Вот в чем его сила, а не топором махать.

Светлана Юрьевна серьезно посмотрела на Дениса. Тот не выдержал ее взгляда и отвернулся.

— С меня хватит! — сказал он. Начал подниматься.

Денис попытался встать, но Светлана Юрьевна неожиданно схватила его за здоровую руку, чуть повыше кисти и с силой вывернула. Денис охнул от неожиданности и опять сел на стул. Сила у нее была — неженская, хватка профессиональная и безжалостная.

Она отпустила его руку.

— Ты охерела?! — спросил Денис. Потер руку, запястье ныло.

Светлана Юрьевна проигнорировала его выкрик. Она положила перед Денисом следующую фотографию. При взгляде на нее у него кровь отхлынула от лица, а перед глазами заплясали черные точки.

Это был какой-то подвал. Пятна крови. Два женских тела — изуродованные.

— Лидия Смирнова и Ольга Лактионова. Подруги, — продолжила Юрьевна уже без улыбки. — Ребров издевался над ними несколько дней. Вколол им мощное обезболивающее. Затем заставил одну из девушек разрезать другой живот и вытащить рукой кишки. А потом оставил их в одной комнате, дожидаться, когда пройдет действие обезболивающего. Как ты считаешь, что произошло раньше? Смирнова умерла от болевого шока или Лактионова сошла с ума от криков подруги?

Денис постарался вырваться, но следовательница держала его крепко.

— Отвечай, когда тебя спрашивают.

В дверь позвонили. Светлана Юрьевна отпустила руку Дениса.

— Пиццу привезли, — сказала она жизнерадостно. — Сколько можно ждать…

Юрьевна, как ни в чем не бывало, встала и пошла открывать.

— А кожу он никогда не ел, это все журналисты придумали, — обернулась она у двери. — Чтобы звучало пострашнее.

Дом окружала непроглядная тьма. Вокруг свисающей на проводе лампочки, окутанной ореолом смутного света, вился одинокий крошечный мотылек.

За дверью, на крыльце стоял лейтенант Васин. Высокий, молодой, красивый. В бархатных штанах и бежевой кожаной куртке. Наверняка, дорогущей, в цену ее дачи. В руках Васин держал красную коробку с пиццей «Папа Джонс». И кажется, был несколько озадачен такой плебейской едой.

— Как заказывали, с анчоусом и грибами, — сказал Васин. Он с любопытством огляделся. «Вот, теперь наш мальчик и в деревне побывал, — ехидно подумала Юрьевна. — Не все тебе городских начальников подсиживать и с большими людьми выпивать». Хотя дачное хозяйство — это не совсем деревня. Так, жалкий пробник.

— Спасибо, Саша, — сказала Юрьевна. — Максимыч не звонил?

— Нет пока.

— Как позвонит, потяни время и дай мне знать.

Васин кивнул.

— Сразу? Или лучше утром? — спросил он.

— Не поняла.

— Ну, дать знать когда?

— Параллельно.

Она посмотрела на него, как на идиота. Васин не заметил. Он заглянул в окно, в щель между штор.

— Как там свидетель? — спросил он. — Вены не порежет?

Юрьевна тяжело вздохнула. «Этот золотой мальчик». Если Максимыча действительно схарчат большие люди, вот с этим ей придется иметь дело.

— Ох, Саша. Не лезь в то, чего не понимаешь. Спасибо и свободен.

Следовательница закрыла дверь. Услышала, как Васин топчется на скрипучем крыльце. Наконец, скрипнула ступенька.

Затем, через несколько мгновений, открылась и хлопнула калитка. Заурчал двигатель — у Васина был «джип» веселенькой расцветки, такая сейчас мода у городских бруталов.

Наконец, Васин уехал.

Юрьевна положила коробку на кухонный стол, закрытый древней рассыпающейся клеенкой, подождала.

В комнате, где находился Денис, раздался грохот. Возможно, он опять упал в обморок. «Ты смотри, что с боксерами делает отсутствие феназепама». Нечем смягчить шок. Сейчас его еще долго глючить будет. А выпить он отказался. Ну и дурак.

Светлана Юрьевна стояла, не шевелясь. Далекий мучительный стон за дверью. Она открыла коробку и достала кусок пиццы. Теплая еще, хорошо. Молодец Васин. Из комнаты доносился шум. Похоже, Денис лежал на полу и бил ногами. Она представила, как он лежит. И возможно, он даже обхватил руками голову…

Вот, опять застонал. «Бедняга», подумала она без всякого сочувствия.

Юрьевна подняла кусок пиццы повыше и внимательно посмотрела на тянущийся сыр. Денис вдруг закричал, надрывно, страшно.

Юрьевна откусила большой кусок, неторопливо прожевала. Доела кусок, корочку положила ее обратно в коробку. Корочку она не любила. Кажется, пора. Юрьевна вздохнула и пошла проверять своего свидетеля.

Настоящее время. Дача Юрьевны

Юрьевна выждала несколько минут, после того, как Денис затих. Она дожевала кусок пиццы и положила хрустящую корочку обратно в коробку.

Юрьевна вошла в комнату и прошла мимо лежащего на полу Дениса. Он был в сознании и смотрел в потолок — отходил от действия лекарств.

— Пицца прибыла, — спокойно сказала она.

Денис даже не повернул головы. Глаза его смотрели вверх.

— Зачем вы это делаете? — спросил он.

— Ты про фотографии? Извини, не знаю, что на меня нашло.

Раскаяния в ее голосе не было. Юрьевна даже не попыталась его изобразить. «Похоже, придется его еще раз встряхнуть, — подумала она. — А то так и будет запираться… Упрямый. Ну, ничего. Понемногу, потихонечку».