... Проверка не принесла ни каких результатов. В квартирах проживали именно те, кто их приобрёл.

Оставалась указанная тётей Людой нотариальная контора. Антон рванул и туда, однако его ждало горькое разочарование: все документы на ночь убирались в добротный сейф, открыть который у него не получилось.

В горячке он предложил найти беса посильнее и воспользоваться его талантами по подчинению механизмов (Серёгу передёрнуло от одного упоминания этой братии — история с головой и несущимся на него автомобилем никак не желала уходить в глубины памяти), однако Иванов этот план категорически отверг.

— Какая разница, прочтём мы там документы или нет? — веско объяснял он злющему на весь мир призраку. — Уверен, что и там всё по закону расписано. Ты же у владельцев бумаги видел — в нотариатах тоже самое. Да хоть мы их все вскроем — пустышка! По закону сделано, не сомневайся! Другой конец искать у этой истории надо, другой...

Швец умом аргументы Иванова понимал и где-то даже соглашался с ними, но вот смириться с тем, что они который день не могут подобраться к правде, не мог. Бесился от ярости.

Серёга злился не меньше, однако виду не показывал.

— Хорошо. Посмотрим на ситуацию под другим углом. Что объединяет всех кинутых пенсионеров? Откуда можно взять данные об их существовании, да ещё с подробностями? — задумчиво стал рассуждать он, разминая в пальцах сигарету. И тут же сам себе ответил. — Откуда угодно. Соцзащита, участковые, паспортисты — это первое, что приходит в голову. Наверняка опытные люди укажут на пяток дополнительных структур, о которых мы просто не знаем. Не вариант... До морковкиного заговенья отрабатывать придётся...

Закурил, снова задумался. Инспектор смотрел на приятеля с интересом и уважением. Толков подчинённый, ничего не скажешь. Не бегает, как молодые опера, по городу с языком на плече и в поисках неизвестно чего, а думает. В розыскной профессии первое дело — знать, что делать и с кем разговаривать.

— А если прошлое копнуть?

— В смысле?

— Смотри. Покойные жили хоть и в центре, но в разных районах. Неудобство есть: базы данных разные, люди в местных госструктурах разные, путаница, взаимное недоверие между службами, непонятки всякие... А баба к потерпевшим ходила одна и та же. Значит, получала она инфу из одного источника. Кто источник — на потом оставим. Дальше! — Серёга щёлкнул пальцами, чувствуя в себе уверенность, азарт и душевный подъём. — Нормальные жулики кинули бы и на хату, и на бабло. Однако, судя по твоим рассказам, косвенно подтверждаемым чистой сделок, денежку старички получали на руки и добровольно вкладывали в обеспеченное дожитие в комфорте и надлежащих условиях.

— Не помню, говорил или нет, — перебил его инспектор. — Деньги при купле-продаже через банковскую ячейку шли. А их оттуда забрать можно только через время.

— Да знаю я! Это как раз и ответ, для чего тётку твою в лесополосе, сразу после продажи жилья, не прикопали. Деньги вынуть. Сам же утверждал, что она не помнит ничего. Кто знает, в каких местах старушка побывать за полгода до смерти успела? Красиво люди работают, понимаешь? Ни один суд ничего не докажет!

Антон вскинулся.

— Так ты хочешь сказать...

— Да! Нужно искать дом престарелых или домик на отшибе, где этих старичков держат! Накачивают, видно, дерьмом всяким медицинским до состояния овоща и внушают по мере необходимости разные задачи.

Инспектор, волнуясь, тоже закурил.

— Тогда почему тётя Люда полгода прожила? Деньги изымаются раньше.

— Может, убивать не хотят. Ей лет сколько было? Много. Вот и ждали, пока умрёт, чтобы грех на душу не брать. Убийство — криминал, как ни крути, а наши клиенты кодекс чтят. Ну сколько стоит содержание старичка в беспамятстве? Или очень дорого, если по правилам, или полмиски каши в день и надзиратель с уколами, если нужно. Сущие копейки! Люди пожилые — сердечно, прочие болячки, песок вовсю сыпется — сколько им осталось? Да и в случае грандиозного шухера всегда можно предъявить или живое, пускающее слюни тело, или заключение судмедэксперта. Нормальное, без липы. Законно всё! Почти...

Антон пожевал губами, обдумывая услышанное.

— Предлагаешь проверить заключения о смерти и выяснить, откуда привозили тела?

— Нет, — Иванов отрицательно покачал головой. — Очень легко может фигня выйти. Есть вариант проще и эффективнее.

— Какой?!

Вместо ответа помощник подошёл к холодильнику (совещание происходило традиционно на Ивановской кухне) и крикнул:

— Маша! Помощь нужна!

Домовая себя ждать не заставила.

— Что, мальчики?

— Машуля, а ты можешь среди бездомных домовых клич кинуть?

Девушка подобралась, ревниво глядя на Сергея.

— Зачем?! Что удумали, изверги? Опять выборы?..

— Нет. То есть да. Конкурс...

— А я значит, уже...

Кицунэ упёрла руки в бока, недобро посматривая на парней. Казалось, из ноздрей домовой сейчас пойдёт пар. Сотрудники Департамента Управления Душами непроизвольно съёжились. Они знали совершенно точно — Машка в гневе страшна.

— Да как ты могла подумать? — начал успокаивать её Иванов. — Нам по работе нужно...

И подробно рассказал ей все свои выводы, а после дополнил.

— У нас на турбазе пустые домики есть? Есть. Вот и пусть будет приз тому, кто найдёт старичков. Вы ведь, домовые, между собой постоянно общаетесь и пройти можете почти куда угодно. Нашедшему — трудоустройство и достойное обеспечение.

Антон раскрыл рот в восхищённом удивлении.

— Точно...

Настал черёд призадуматься кицунэ. Она размышляла минут пять, нервно покусывая губу и теребя край топика. Наконец выдала.

— Мысль богатая. Мы такие... в случае нужды всю область прошерстим мелким гребнем, на изнанку вывернем. Но реализацию я возьму на себя. Тут изначально подбор кадров нужен, — и, глядя на удивлённые лица парней, пояснила. — Каждый участвующий в конкурсе домовой должен пройти предварительный отбор. Чтобы не пьянь подзаборная или забулдыга какой... Толика везения может нехорошо пошутить, свезёт пропойце какому, а заднюю потом не дашь. Не переживайте, благонравных и поведения трезвого кандидатов в избытке будет. На себя отсев беру. Не с бору да с сосенки же набирать...

На том и порешили. Результат нарисовался уже к вечеру следующего дня.

Около шести вечера Маша втолкнула в дверь запуганного, ростом с табуретку, трясущегося мужичка, заросшего нечёсаной бородой до самых глаз. Он постоянно переминался с ноги на ногу и жутко робел, глядя снизу-вверх на начальственные рожи Швеца и Иванова.

— Говори! — повелительно приказала домовая, подталкивая его в спину.

— Так... это... значится... оно... нашёл... сполнил, так сказать... — заблеял нечисть.