Помещение, куда привел меня Первый, выглядело странно и классифицироваться по стандартной схеме — спальня, гостиная, кухня, кабинет, подсобка (нужное подчеркнуть) не желало. Это была обычная просторная комната деревянного дома с огромным покосившимся шкафом и столом, окруженным четырьмя табуретками. В углу внушительной кучей валялся какой-то мусор, на потолке красовалось ажурное полотно паутины, а на полу были видны глубокие борозды, оставленные когтями оборотня. Все остальное хозяин, видимо, счел ненужным барахлом, ограничив себя только самым первостепенным.

— Чем будем травиться сегодня? — усаживаясь рядом, поинтересовался Первый, потирая в предвкушении широкие ладони.

Тигр почему-то заговорщически подмигнул мне и с гордым видом выставил на стол трехлитровую банку.

— Вот! Наслаждайся моим новым изобретением — грушевый компот!

На пару секунд в комнате повисает тишина, а потом Анхель грозно свел брови.

— Морти, это издевка?

— Это мой новый образ жизни, — то ли так улыбнулся, то ли просто продемонстрировал белоснежные клыки оборотень, ловко свинчивая лапой крышку и разливая компот по бокалам. — У меня, между прочим, подружка появилась.

Анхель как-то грустно вздохнул и еле слышно буркнул:

— Знал бы заранее, перенес нас к Буну…

— Бун уехал охотиться, — лакая прямо из чашки, заявил оборотень. — Захотелось погоняться за оленями.

— Волк… что с него взять, — фыркнул Первый, осторожно пробуя предложенный компот.

Тигр раскатисто захохотал и толкнул локтем Темного.

— А помнишь, как мы на Черепаховом хребте с Горгонами схлестнулись? Бун кричит от страха, я пытаюсь оторваться от преследующих нас горгон, а ты такой…

— Я, конечно, дико извиняюсь, — бесцеремонно влезаю в разговор двух приятелей, — но, может, отложим славный вечер воспоминаний на потом? Первый, — круто поворачиваюсь к Темному, — на кой ты сюда меня притащил?

Анхель криво улыбнулся уголком губ и взъерошил рукой зализанные назад волосы.

— Захотел познакомиться с тобой поближе, — сознается он. — Эрик очень часто о тебе писал в своих докладах…

Я аж на месте подскочила.

— Эрик?!

Темный кивнул.

— Видишь ли, это я внедрил его в секту под названием «Длань Бога», чтобы ликвидировать глав ордена.

— Основная цель последователей «Длани» — вернуть ушедших богов и восстановить их правление на Темных и Светлых землях, — сообщил Морти то, что мне и так уже было известно. — Последствия представляешь?

— Более чем… — кивнула я, вспоминая увиденное у Видящей в домике.

— И я должен сразу пояснить, — начал Первый. — Эрик просил разрешения вмешаться и предупредить тебя о готовящемся ритуале, но мы запретили рисковать операцией ради спасения одной жизни. Надеюсь, ты не в обиде из-за этого?

Не в обиде? Да за кого этот Темный меня принимает? За Всепрощающую Марфу?

Порывисто вскочив со своего места, делаю шаг и нависаю над мужчиной:

— Не в обиде? — буквально рычу от охватившей меня ярости. — Гребаный Скол, да ты хоть представляешь, что такое умирать от боли? Медленно, мучительно… Раз за разом… Ты понятия не имеешь, что чувствовала я тогда, лежа на алтаре…

— Сядь! — резко и грубо обрывает меня Темный, и столько в его голосе силы и власти, что мое тело подчиняется его несокрушимой воле и плюхается обратно на стол.

«Предатели!» — зло шепчу всем своим внутренним голосам.

— Видимо, ты забыла, с кем разговариваешь, — медленно, с угрозой в голосе произносит Анхель.

Лицо мужчины менялось прямо на глазах — исчезла улыбка, из глаз пропали смешинки, черты заострились, и вот теперь я начала испытывать те же ощущения, что и при первой нашей встрече.

Да, сейчас я действительно видела перед собой главу Совета Двенадцати, Первую Тень, опытного воина и лидера.

«Такого „младшим“ уже не обзовешь», — тихонько шепнул салатовый дракончик, переползая пониже.

Но, несмотря на животный страх, парализовавший тело, сдаваться я не собиралась.

— Я говорю с тем, кто обрек меня на смерть.

Первый гордо вскинул подбородок вверх и снисходительно улыбнулся.

— В действительности на смерть тебя обрекли последователи «Длани», я просто не стал вмешиваться. — Анхель чуть наклонил голову в бок и прищурил глаза. — Пойми, Ангелина, внутри каждого из нас в мирном балансе сосуществуют желания и долг. Что значит смерть одной Светлой в сравнении со всеми смертями, которые произойдут, стоит разгневанному богу возродиться.

Мужчина подносит к лицу чашу с грушевым компотом, нюхает и морщится. Так и не притронувшись к эксклюзивному напитку Морти, Темный с громким стуком возвращает чашу обратно.

— Я спасаю Темные земли, — лицо мужчины непроницаемо, — и если придется для этого кем-то пожертвовать, то не задумываясь сделаю это.

Я фыркаю и отворачиваюсь. Легко говорить о жертвах, когда не видишь их лиц, когда это незнакомые или неприятные тебе люди…

— Вы думали бы иначе, если вместо меня на том алтаре был кто-то близкий для вас.

Скрип отодвигаемого стула, шорох одежды, а затем на мое плечо опускается тяжелая мужская рука.

— Пошли, я кое-что тебе покажу.

Я обмениваюсь взглядом с притихшим тигром и встаю.

Мужчина покидает странную комнату и ведет меня прочь.

— Когда-то я не понимал разницы между решениями, продиктованными желанием и долгом, — неожиданно продолжил Анхель, пока мы поднимались по ступенькам обратно наверх. — Я был молод и так же неосмотрителен, как и ты. Мою сестру похитили, чтобы манипулировать мной. Я сделал все в точности, как велели, и по приказу, моему приказу, были разрушен целый город. Тысячи смертей, сотни покалеченных…

Мужчина останавливается на площадке и неожиданно поворачивается ко мне лицом.

— Когда вернули сестру, Шэнна плюнула мне в лицо и сказала, что ее жизнь не стоила тысячи других. В ту же ночь она ушла в разрушенный город, чтобы помогать раненым, а спустя пару месяцев скончалась от лихорадки.

Он отворачивается и продолжает путь.

— Я мог поступить по долгу, но я руководствовался своими желаниями. Я ошибся, но, надеюсь, мой совет тебе пригодится.

Темный тормозит рядом с неприметной дверкой, наклоняется и отпирает ее ключом.

— Заходи.

Вытянув от любопытства шею, я делаю пару быстрых шагов и захожу внутрь…

— …После ритуального действия номер три идет торжественное прохождение через врата внутренней части храма, а затем четыре послушника должны встать в углы пентаграммы…