– Мадам! С вами все в порядке?

Она, повинуясь внезапному импульсу, обняла Ковентину и, судорожно вздохнув, положила голову ей на плечо. Живое тепло растекалось по телу, и ей было так хорошо, спокойно. В наступившей тишине Дана слышала, как сердце девушки билось так спокойно, так ровно. “Вот бы мне так. Кажется, с ней рядом не существуют никакие проблемы”.

Она прошептала еле слышно, стараясь не разрушить магию момента:

– Эта музыка, которую ты играла, что это?

Тина ответила также тихо и мягко, словно продолжая перебирать струны.

– Мое любимое. Дар Боанн. Это очень старая музыка.

– Дар?

– Да. Боанн одаривает людей откровением богов и помогает им найти правильную дорогу к озарению.

Когда же она найдет свое озарение? Пора уже что-то начать понимать. Может быть, эта девушка поможет ей? А мужчины, мужчины пускай пытаются сохранить свою тайну.

– Мадам, уже поздно, вы не устали?

– Нет, Тина, совсем нет. Сыграй мне еще что-нибудь.

Марсилия встретила их не осенней, а жаркой летней погодой. И тишиной. На вокзале не было никого, поезд никто не встречал, и если это еще в какой-то степени было понятно в отношении военных (Алонсо еще ночью сообщил, что его бригаде заранее согласовали место дислокации), то отсутствие встречающих двух министров правительства было совершенно непонятно.

На платформах вокзала царило запустение: ни пассажиров, ни железнодорожников. Никто не вышел встречать состав, но военные не обратили на это внимания. Они стали живо выводить из вагонов лошадей и выкатывать с платформ загадочные укутанные брезентом машины.

Пехотинцы строились и уже покидали вокзал, и в этой суматохе у Регана не было ни возможности, ни желания попрощаться с генералом. Окончание вчерашнего разговора настолько подействовало на мага, что он решил, что должен сначала хорошенько все обдумать, прежде чем дать хоть какой-то ответ военному. Поэтому покинуть вокзал до момента окончания выгрузки солдат показалось ему прекрасной идеей.

Он отправил баска-охранника найти хоть каких-то носильщиков, а сам помог выбраться из вагона студенткам. К счастью, вещей у девушек было немного, но все равно на перроне собралась небольшая горка.

Со своим спутником-министром они перебросились всего несколькими фразами. Странно, что мужчина совсем не проявлял желания познакомиться поближе и сейчас только проинформировал Регана, что в любом случае он заранее планировал разместиться в местном “Централе”, гостинице с традициями и историей.

Сам же маг рассчитывал, что на вокзале его встретит если не сама Шайла, то кто-нибудь из ее служащих или, в крайнем случае, будет ожидать экипаж из их особняка. Но никого. И некоторое время, пока девушки, сидя на лавочке, присматривались к военным, он бестолково нарезал круги вокруг чемоданов, сцепив руки за спиной и пытаясь решить, что он будет теперь делать.

Вспомнилась короткая встреча с Ричардом в приемной Гензериха. Увидев спокойно расположившегося на единственном диване, который пока что заменил всю истребленную повстанцами старинную мебель, маг почувствовал себя неловко. Конечно, совсем не факт, что его спаситель подарил ему как раз книгу, похищенную у высокопоставленного священника, да и вообще неизвестно, та ли эта книга. Но ему уже начало казаться, что в уголках губ старого приятеля-антагониста прячется улыбка знания.

Но Ричард только сухо поздоровался и совершенно неожиданно благословил его знаком дерева. Потом, взяв под локоть, отвел к окну.

– Ты знаешь, поздравляю, но не завидую. Сейчас сложные времена…

Священник замолчал и потер ладони, словно стараясь разогнать кровь в кистях рук. Реган молчал в ожидании продолжения.

– Тебе не говорили, что это отребье разгромило всю храмовую площадь? Большинство святилищ разграблено и сожжено, имущество разворовано. Трудно даже представить, сколько старинных книг, документов и произведений искусства пропало безвозвратно! К счастью, храм Неделимого пострадал меньше.

И он сделал вновь движение, словно желая растопыренными пальцами отдалиться от своего собеседника. В его взгляде читалось ожидание, словно Ричард пытался разглядеть в своем собеседнике нечто, понятное только ему. А мысли мага заметались в потоке воспоминаний. Храмовая площадь – это место, где он последний раз видел своих родителей перед отъездом, а чуть ранее в священной роще, а потом в этой роще несколько раз катался с Фионой по тропинкам, щедро посыпанным мелкой серой галькой и ослепительно чистым морским песком. Тогда она еще не была королевой. И даже не думала, что станет ею. Неужели и роща?

– Нет. Через парк они как раз прорвались на площадь. Деревья их не интересовали. А пожар потом потушили.

Священник продолжал рассматривать мага, словно прикидывал, как повлияло на Регана это известие.

– Тебе предстоит принять несколько важных решений, мой старый друг. Прошу, не принимай ничего на веру. Мир вокруг изменился, и еще будет меняться. Не позволяй своим слабостям увлечь тебя в неправильном направлении.

Священник повернулся и удалился, оставив мага раздумывать над произнесенными загадочными и слегка отдающими скрытой угрозой словами.

Сейчас, после разговора с генералом, воспоминания пугали с удвоенной силой. Он только покачал головой, все завязывалось не узлом, а будто несколькими узлами.

– Я нашел экипаж.

Элорри замер в ожидании. Двое носильщиков, появившиеся, видимо, вместе с ним, уже укладывали на тележки чемоданы. Последние ряды военных уже скрывались в дальней части вокзала, где, судя по всему, был выход, позволяющий спускать с платформы повозки и лошадей.

Девушки внезапно вспомнили, что они приехали сюда не одни, торопливо поднялись со скамейки и, оглядываясь на ходу, направились в его сторону.

– Хорошо, даже замечательно. Поедем в наш дом. Тысячу лет там не был. Тысячу лет…

Площадь вокзала встретила их ослепительным солнечным ликованием. И морем, морем, кажется, на расстоянии вытянутой руки. Здесь оно было совсем другим, не таким, как на его острове. Лазурным, мирным, спокойным. Кажется, можно было стоять и смотреть отсюда, с вершины холма, бесконечно долго любуясь бесконечностью мирной синевы.

– Я хотела бы здесь жить…

Он обернулся на эти слова, произнесенные на выдохе, так тихо и проникновенно, они заставили его улыбнуться. Да, хорошо было бы поселиться среди этих белоснежных, выбеленных тысячелетними ветрами зданий, среди парков, по дорожкам которых когда-то бродили философы, покинувшие погибающие Элладу и Пергам, ученые-механики, судостроители, которые создавали прекрасные летящие на волнах корабли. Порт, где толпились вечные толпы моряков и торговцев, откуда мореплаватели отправлялись потом покорять заморские земли или сражаться с карфагенскими пиратами.