Предводитель армии говорит что-то тому пленному, который умеет читать по губам, и, ежась, тот поднимает руки, чтобы нам всем были «видны» его слова.

«Смотрите и запоминайте, что бывает с теми, кто восстает против великого короля! – Пальцы солдата сжимают мне плечо. Я понимаю, что он вот-вот столкнет меня с площадки навстречу смерти. Он ждет только приказа своего командира. Пленник продолжает говорить, что ему велели: – Те, кто пытаются сеять смуту, будут наказаны подобающим образом. Те, кто будут послушны…»

Пленник роняет руки: у него по лицу проскальзывает тень. Потом еще одна. И еще. Широко распахнув глаза, он смотрит в небо… И тут мы все видим невозможное.

Больше десятка сверкающих фигур кружат над нами – ослепительные в лучах вечернего солнца, возносимые мощными крыльями. Солдат отпускает мое плечо и пятится, бросая меня на ненадежной опоре. Я не ожидала этого движения и шатаюсь над обрывом. Цепляясь руками и отталкиваясь ногами, я поспешно отодвигаюсь назад, подальше от опасного края, на твердую землю. И все это время я продолжаю смотреть вверх.

Эти сверкающие создания кружат все ниже и ниже. У меня щиплет глаза от слез: я узнаю те самые удивительные существа из свитков Старейшины Чэня – величественные движения, драконья голова, львиная грива, оперенные крылья… Грезы стали реальностью. Легенда обрела плоть.

Бисю вернулись.

Они так прекрасны, несмотря на опасно-острые клыки и когти, что у меня щемит сердце. То желание, которое я испытываю так часто (запечатлеть мир на полотне), снова просыпается во мне, став в тысячу раз сильнее. Меня так и тянет нарисовать этот изящный профиль, передать то, какой мощью обладают бисю, при этом не теряя способности грациозно скользить в воздушных потоках. Мне хочется воссоздать впечатление шевелящего их густые гривы ветра. Мне хочется запечатлеть мерцающий металл их шкуры, с переливами от темной бронзы до ярчайшего серебра, хоть я и понятия не имею, с чего именно начать. Цвета струятся по их телу, словно вода. Наверное, изобразить эти создания во всем их великолепии невозможно, но у меня такое чувство, что я была бы счастлива посвятить этим попыткам всю мою жизнь.

Когда наконец удается оторвать взгляд от их ослепительной красоты, я вижу, что на земле снова царит хаос. Кони встают на дыбы, солдаты пытаются с ними справиться, не зная, за чем следить в первую очередь – за своими животными, за поселянами или за царственными существами в небе. Мои соотечественники реагируют по-разному. Некоторые настолько потрясены, что не в состоянии шевельнуться. Другие перепуганы и пытаются бежать. Кое-кто догадался о связи между нашими криками и появлением бисю. Многие из этих последних немолоды и, зная предания, видят в легендарных созданиях наше спасение. Они падают на колени, воздевают руки и подают голос, только на этот раз в их криках слышится радость.

Одной из таких поклоняющихся стала немолодая женщина неподалеку от меня. Я вспоминаю, что она почти ослепла, но ей явно удается различить сверкание бисю, кружащих над нами. Она благодарно вскидывает руки и радостно кричит. Юный солдат стоит неподалеку и испуганно смотрит на небо. Услышав старуху, он бьет ее по голове рукоятью сабли.

В мгновение ока один из бисю – золотой – нарушает строй и пикирует вниз, прямо на солдата. Когтями, сверкающими так же ярко, как и металлический мех, бисю хватает солдата и одним плавным движением сбрасывает со скалы. Солдат падает с воплями, от которых у меня волосы дыбом становятся.

Это событие играет роль искры, попавшей на трут. Солдаты мобилизуются, увидев в бисю явную и непосредственную угрозу. Предводитель солдат начинает выкрикивать приказы. Обнажены сабли, вперед поспешно выходят несколько человек с луками и стрелами. Хоть я и не понимаю слов предводителя, его действия и выражение лица ясно передают смысл приказа: «Сбивайте бисю!»

Стрелы взмывают в воздух. От большей части юркие бисю легко уходят. А те стрелы, которые все-таки попадают в цель, бесполезно отскакивают от их шкур. Роскошный мех кажется мягким, но, похоже, непробиваем, как самый прочный камень. Прямое нападение побуждает бисю действовать. Они прекращают свое кружение и, стремительно пикируя, выбивают своих врагов одного за другим. Со своего места я вижу, что бисю легко отличают солдат от пленных и не трогают ни моих соотечественников, ни шахтеров с плато. Что до солдат… их ждет иная судьба. Кого-то сбрасывают с обрыва. Других просто разрывают на части.

Тем, кто сбился в плотную толпу, не настолько очевидно, что бисю щадят пленных. Поселяне в панике бросаются бежать, едва не затаптывая друг друга в попытке быстрее скрыться. Вскоре к ним присоединяются перепуганные солдаты, осознавшие бесполезность попыток убить эти существа. Похоже, солдаты направляются в сторону поселка: я догадываюсь, что они бегут к только что открытым перевалам, которые выведут их на противоположный склон. Испуганные поселяне, не желающие встречаться с захватчиками, направляются в другую сторону, к шахтам, чтобы присоединиться к тем, кто там успел спрятаться. Кое-кто вообще не в состоянии двинуться с места. Они стоят неподвижно, вперяя взгляды в прекрасное, смертоносное действо, творящееся в воздухе.

Царит хаос.

Я ухожу со своего места, направляясь туда, где в последний раз видела сестру. Толпа вокруг нее рассеялась, но она все еще там, завороженная творящимся наверху. Она щурит глаза, лицо ее полно изумления. Кто-то из убегающих толкает меня в спину, заставив налететь на нее. Она опускает глаза и при виде меня улыбается.

«У тебя получилось, Фэй! Ты смогла…»

Я не вижу остальных ее слов: мое внимание привлекает звук… голос. Этот мне уже знаком – это голос Ли Вэя. Я узнала бы его где угодно. Мне вспоминается мимолетный образ синего дрозда и его способность найти свою пару по одному зову. Мне не нужно смотреть на Ли Вэя, чтобы опознать звучащее в его голосе предупреждение. Даже без слов смысл мне понятен. Я стремительно поворачиваюсь и успеваю увидеть прущего напролом солдата, не обращающего внимания на то, кто или что стоит у него на пути, и размахивающего саблей.

Благодаря предупреждению Ли Вэя, я успеваю схватить Чжан Цзин и убраться с его дороги, хотя при этом мы обе падаем на землю. Солдат чиркает саблями по тому месту, где мы только что стояли, а потом прерывает свой бег, чтобы угрожающе на нас уставиться. Прежде чем он решает, что делать, бронзовый бисю пикирует вниз и перехватывает его, утаскивая с собой. Только вопли солдата остаются с нами. Я спешу помочь Чжан Цзин подняться. Мне непонятно, в каком месте нам будет безопаснее всего, но тут я вспоминаю про оклик Ли Вэя. Я поворачиваюсь туда, откуда он донесся, и вижу, что он стоит у входа в шахту, где собралось большинство наших поселян. Он манит меня к себе, и, взяв Чжан Цзин за руку, я начинаю пробираться к нему.

Вокруг царит полный беспорядок, почти повторяющий тот момент, когда я утром пыталась пройти через толпу. Сейчас хотя бы никто не хочет намеренно мне навредить, однако опасностей все равно хватает. Все настолько озабочены собственным спасением, что не обращают внимания на окружающих. Солдаты, не задумываясь, пускают в ход свои сабли: страх делает их еще более отчаянными и жестокими. Бисю их убьют, и они это понимают. Я слышу вопли солдат, и эти звуки ужасают и рвут мне сердце, хоть я и считаю этих людей своими врагами. Это заставляет меня снова мечтать о тишине и удивляться, как солдаты могут посвящать свою жизнь войне. Как человек может постоянно жить среди подобного смятения и отчаяния?