Наконец мы с Чжан Цзин присоединяемся к тем, кто стоит у шахты, и Ли Вэй обнимает меня. Чжан Цзин все еще продолжает за меня цепляться, и в итоге он прижимает к себе нас обеих. Мы жмемся друг к другу у входа в шахту и наблюдаем за происходящим. Большая часть солдат исчезла – они либо сбежали, либо убиты. Пара застряла на поляне, но, как только бисю их видят, их настигает быстрый и кровавый конец. Один из солдат, видя приближающегося бисю, избирает иную смерть, бросившись с обрыва.

Рядом со мной люди настроены по-разному, и я разделяю их смешанные эмоции. Мы рады избавиться от солдат, но красота бисю ощущается как смертоносная. Когда солдат поблизости не остается, бисю делают несколько кругов по воздуху, а потом переключают свое внимание на нас. Они приземляются в центре поляны одной громадной блистающей стаей и движутся в нашу сторону. Ли Вэй продолжает меня обнимать, и я чувствую, как напрягаются его руки. Страх написан на лицах моих сограждан и людей Нуань. Кое-кто из особо робких прячется в шахте.

Я разделяю их тревогу: смотрю на приближающихся бисю и не знаю, что помешает им наброситься на нас. Откуда мне знать: может, они увидели в солдатах непосредственную угрозу и устранили ее перед тем, как взяться за более легкую добычу.

Бисю останавливаются всего в нескольких шагах от меня. Я затаиваю дыхание. Они так близко, что мне видна каждая многогранная волосинка меха, покрывающего их шкуру переливами металла. Их когти тоже блестят – у некоторых они влажные от крови. У всех бисю синие глаза… Эта подробность в свитках не упоминалась. Это чистая, яркая лазурь, как небеса, с которых они спустились. Я решаю, что это – подобающий цвет. Их прекрасные глаза серьезно за нами наблюдают, словно бисю тоже чего-то ждут.

В центре стаи происходит какое-то движение, и вперед выходит один бисю. Она (почему-то я инстинктивно знаю, что это самка) – одна из самых крупных, и мех у нее состоит из серебряных и белых волосков. При движении он мерцает, словно лунный свет, и от такой красоты у меня ноги подгибаются. И в этот момент я снова испытываю прежнее чувство – ту тягу в груди, словно кто-то призывает меня издалека. С ее приближением это ощущение становится все сильнее и сильнее, пока буквально не обжигает меня. Она встречается со мной взглядом и зовет. Я не могу сопротивляться – выскальзываю из объятий Ли Вэя и шагаю вперед. Краем глаза я вижу, как он мне говорит:

«Фэй, будь осторожна. Ты видела, на что они способны. И они попробовали крови».

Кивком я даю ему знать, что видела его слова, и иду к стае, пока между мной и серебряной самкой не остается всего несколько дюймов. Кажется, будто и люди, и бисю затаили дыхание в ожидании развития событий. Серебряная снова шагает и останавливается напротив меня. Я слышу сдавленные возгласы: поселяне думают, что она на меня набросится. Этого не происходит.

Вместо этого она опускается на колени.

Я протягиваю руку и прикладываю ладонь к ее щеке, и сама ахаю, когда мой разум вдруг заполняют картинки и сцены. Я словно обрела еще одно чувство. Образы – ее, не мои – раскрываются у меня в голове. Внезапно я становлюсь свидетельницей каких-то очень, очень давних событий. Бисю и люди – мои предки – жили в этих горах в гармонии. Это было до того, как перевалы завалило; у поселка был выход к плодородным долинам и торговым путям. Бисю черпают силы от драгоценных металлов, так что наши предки добывали понемногу руды в знак дружбы с бисю. В ответ бисю защищали наших людей от внешних угроз, а еще создавали атмосферу, дарующую силы и исцеление, так что яды из шахт не причиняли людям вреда.

Но те, кто служил королю в то время, создали оружие, способное навредить бисю. Их армии пришли в горы и стали охотиться на бисю как ради их меха, так и для того, чтобы получить доступ к богатым шахтам. Этот последний прайд, ослабевший и малочисленный, сумел уйти от преследователей и защитил себя, погрузившись в магический сон внутри горы. Им нужен был сон, чтобы восстановить свои силы, пусть даже ради этого им пришлось бросить людей, с которыми у них установилась связь… Люди оказались в ловушке и превратились в рабов, когда сход лавин перекрыл горные перевалы.

Эта самка, единственная из своего прайда, искала человека, с которым можно было бы разделить ее сны, – человека, чей разум был бы так же настроен на визуализацию, как у бисю. Это она дотянулась до меня во сне, установила между нами узы, и эта связь принесла мне исцеление, восстановив слух. Именно она показала мне, что следует делать (заставить моих людей закричать), чтобы разбудить остальной прайд и напомнить ему о тех узах, которые когда-то скрепляли его с нашими предками.

Все это она сообщает мне в виде образов, от разума к разуму, пока я смотрю ей в глаза. Я читаю эти картинки с такой же легкостью, с какой понимаю начертанные на бумаге иероглифы. Отчасти именно это заставило ее выбрать меня. Не все люди способны общаться так, как это делают бисю, а вот я понимаю ее отлично. Ее история поистине эпична, и, наверное, я только начинаю понимать, какие из нее вытекают следствия. Со многим еще предстоит разобраться, но сейчас у меня остался всего один вопрос.

«Как тебя зовут?»

Она не пользуется словами так, как это делаем мы, но мой вопрос ей понятен. В качестве ответа новые образы мелькают у меня в голове. Блеск яркого серебра, от которого слепит глаза. Порыв ветра, шевелящий ветки или создающий воздушный поток для парения бисю.

«Инь Фэн, – думаю я. – Вот твое имя. Серебряный Ветер».

Бисю снова кланяется, я отрываю ладонь от ее щеки и замечаю, что улыбаюсь. Ли Вэй и Чжан Цзин стоят рядом со мной, законно удивленные этим мысленным обменом. Они даже не подозревают, какой огромный объем сведений я только что получила о нашем прошлом… и, подозреваю, о нашем будущем.

«Что происходит?» – спрашивает Ли Вэй.

«Начинается новая жизнь, – отвечаю я. – Новая жизнь для нас всех».

Как всегда, я просыпаюсь раньше соседок, потому что слышу в коридоре слугу. Она выставляет кувшин с водой и поворачивает ворот, который встряхивает наши кровати. Остальные девушки начинают просыпаться, зевая и потягиваясь, стараясь сбросить с себя остатки сна. Многим не хочется вылезать из постелей: наступила осень, в спальне холодно.

Чжан Цзин натягивает себе на голову одеяло и обиженно надувается при виде моей усмешки.

«Пора вставать, – говорю я ей. – Не бойся, солнце скоро все прогреет. Еще не зима».

После того как два месяца назад к нам в поселок вернулись бисю, все очень изменилось. До этого мне неплохо жилось благодаря статусу лучшего подмастерья художников. Теперь моя жизнь не просто хорошая, она стала осмысленной. До недавнего времени я не подозревала, что это не одно и то же.

Я надеваю свой синий костюм, а Чжан Цзин – зеленый. Он сшит из новой материи, приобретенной недавно, и, признаюсь, я немного ей завидую. Мы причесываемся и, как обычно, осматриваем друг друга, а потом идем вместе со всеми завтракать. В последнее время в столовой стало намного более людно, но нам удается найти рядом два места за одним из невысоких столов. «Двор Зимородка» теперь стал домом не только художников, но и начинающих агрономов: наконец-то его пустовавшие комнаты пригодились.