чтобы отомстить за поруганную честь нашей семьи? Я высказал ему это. Он постарался как-то уйти от прямого ответа, но я понял, что так оно и было. На следующий день я думал серьезно поговорить с Оливье: грозить, умолять – словом, делать все, чтобы он оставил свои безумные намерения. В этот вечер мы все втроем сидели за ужином и вспоминали тебя. Оливье очень горевал, что не увидел тебя. Твоя матушка сказала, что у вас еще вся жизнь впереди – налюбуетесь, наговоритесь друг с другом. Оливье тогда как-то особенно посмотрел на нас и сказал, что бесконечно нас любит. А утром, когда я пошел с ним поговорить, его уже не было в своей комнате. Он уехал еще засветло. С тех пор мы его больше не видели.

Кристабель рыдала, прижавшись к плечу отца. Роберт де Ла Мэр сам, еле сдерживая слезы, гладил головку дочери.

– Прошли недели, месяцы, а о нем не было никаких известий. Но мы продолжали ждать и верить, что Оливье объявится. И только когда пришло сообщение о страшном разгроме войск союзников при Бувине, во мне что-то внутри оборвалось. Я понял, что Оливье мы больше не увидим.

– Бедный, любимый мой Оливье! – пуще прежнего зарыдала Кристабель, сев на колени к отцу и скрыв лицо в складках его одежды.

– Я ничего не стал говорить Луизе о своих подозрениях. Да это и не нужно было. Человек живет надеждой. Она вот уже три с лишним года каждый вечер выходит на замковую стену и смотрит на дорогу, по которой уехал Оливье. Ты знаешь, милая моя, я и сам, как-то глядя на нее, вопреки здравому смыслу, стал верить, что он вернется.

– Он вернется! – почти в исступлении крикнула Кристабель. – Оливье обязательно вернется!

Глава семнадцатая. Франсуа де Мо

Холодным ноябрьским вечером по дороге, вьющейся по берегу Луары, ехал барон Франсуа де Мо с отрядом из десяти всадников. Он держал путь из Парижа в свои новые владения, оставшиеся ему после смерти родственника – шевалье де Брезе. Путь уже в течение двух дней был скучным. В это утро шел дождь, и все дороги развезло. Тучи нависали низко над землей. Луара дышала холодом и отчуждением.

Барон поминутно зевал и напряженно думал о ночлеге. Несколько попавшихся на пути грязных деревень не внушали доверия, и отряд продолжал путь в полном молчании. Рядом с де Мо ехал его оруженосец – Ариберт по прозвищу Черная Борода. Это был небольшого роста коренастый мужчина лет сорока пяти с густой черной бородой и усами. В отличие от остальных спутников барона, одетых в кольчуги, он был в простой дорожной одежде и в кожаной шапочке. Глаза Ариберта, маленькие, глубоко посаженные, и большой толстогубый рот придавали его лицу хищное выражение. Он периодически прикладывался к фляге с вином, отчего был уже изрядно пьян. Это явно не нравилось де Мо, и он бросал на Ариберта презрительные взгляды.

– Да перестанешь ли ты пить, грязная ты свинья?! – наконец не выдержал барон. – Того и гляди вывалишься из седла!

– Не беспокойтесь, хозяин, я крепок как дуб. В меня еще целая бочка поместится! – засмеялся оруженосец и смачно рыгнул.

– Тьфу ты, черт! – выругался де Мо и отвернулся.

Впереди показалась повозка с хворостом, в которую была запряжена дохленькая клячонка. Управлял повозкой отчаянного вида крестьянин. Увидав отряд, направляющийся прямо на него, он остановился.

– Эй, – крикнул де Мо, – ты знаешь, есть здесь поблизости какой-нибудь замок?

Крестьянин молчал и смотрел исподлобья.

– Ты что, оглох, дурень?! – заревел Ариберт. – Не видишь, тебя удостоил беседы сам высокородный барон де Мо?! Отвечай, негодяй!

– В миле отсюда, дальше по дороге, начнутся владения графа де Ла Мэр. Там его замок Шос. Граф – сеньор гостеприимный, он не откажет путникам в ночлеге, – тихо сказал крестьянин, поворачивая в сторону свою повозку и освобождая путь отряду де Мо.

– А ты чей будешь? – грубо спросил барон.

Крестьянин молчал.

– А ну его к дьяволу! – воскликнул Ариберт. – Поехали, сеньор, надо добраться в Шос до темноты.

– И то верно. Посторонись, холоп!

– О чем вы так задумались, мой господин? Уж не о встрече ли с отцом убиенного вами изменника?

– Ты, как всегда, прав, Ариберт. Признаться, я несколько удивлен. Не думал я о такой встрече. Впрочем, что мне в ней? Дело прошлое! К тому же король вернул семье Ла Мэр свое расположение.

– Интересно, а папаша знает, как погиб его сынок? Если да, то вас он и на порог не пустит, а то еще и на поединок вызовет!

– Откуда он может знать? Тогда была такая мясорубка, что трупы были навалены друг на друга, и большинство из них поглотила братская могила. К тому же я точно помню, что Оливье был без герба.

– Тогда отец, я уверен в этом, все еще ждет сына. Мечтает узнать о нем хоть что-нибудь! Думаю, вы могли бы ему сочинить нечто интересное.

– Ты хоть и пьян как сапожник, а соображаешь хорошо! За это я и держу тебя рядом с собой! Да, надо будет придумать историю покровожаднее. Ха-ха!

Некоторое время скакали молча. Де Мо погрузился в размышления. Ариберт наконец-то допил вино и, спрятав флягу, громко икнул. Вскоре показались стены и башни замка Шос. Отряд пришпорил лошадей. Но вот де Мо увидел на берегу, среди голых деревьев, сразу за стеной замка, фигуру девушки и приказал своим людям остановиться. Он отделился от них и один поскакал к незнакомке. Девушка, закутавшись в плащ, смотрела на серые волны Луары и, казалось, ничего не замечала. И только когда позади нее раздалось фырканье коня, обернулась.

– Приветствую вас, прекрасная сударыня! – сказал, улыбаясь, де Мо. – Имею честь представиться вам – барон Франсуа де Мо.

– Очень приятно, барон, а я Кристабель де Ла Мэр. Чем я могу быть вам полезна?

Кристабель любила под вечер выйти на берег Луары и в одиночестве смотреть на катящиеся волны. Отец говорил ей, что можно смотреть на реку и со стены замка, но Кристабель так долго жила в монастыре, что любые стены ей опротивели, ей постоянно хотелось простора.

Де Мо несколько опешил. Он не знал, что у Оливье есть сестра, и теперь был просто сражен ее красотой, несмотря на всю скромность одежд и капюшон. Несколько секунд он, не отрываясь, смотрел на нее. Пауза становилась уж совсем неловкой, и Кристабель повторила вопрос. Барон почувствовал, что сегодняшний вечер и эта встреча изменит его жизнь. Это чувство возникло внезапно, без каких-либо колебаний, из неоткуда. Он просто знал, что