он от него теперь отступил, он мысленно прикидывал всё происходящее. Надо же, эти считанные минуты, пока она его обнимала, целовала, он так разволновался, что не находил себе места. Может быть я со своей работой перестал видеть людей и саму жизнь, которая меня окружает. Разве я мог когда-нибудь подумать, что мой помощник Фёдор Петрович занимается с этими молодками. Ведь у него дома жена и шестеро детей. А я, представьте себе, ни разу у него не был дома. Может быть у него семейной жизнью неладно? Потом мысли у него потекли дальше, стал он думать свою собственную жизнь. А у тебя самого всё ли хорошо в семейной жизни? Учить других мы всё мастера! Эти мысли его уже давно беспокоили, он стал замечать, что его собственная жена с ним очень груба за последнее время, а с его отцом живут душа в душу. Неужели это правда, что я думаю, притом соседи мои тоже намеками, заводили разговоры на эту тему. Что-то тебя, Иван Ефимович, совсем редко дома видно? Заработался совсем, всё отец со снохой на пару везде. Отец у него старой закалки, давно овдовел, так и не женился. Плотный шарик, щеки красные, как спелые помидоры, с него так и веяло жаром. Никто в открытую ничего не говорил ему, чего доброго, времена очень тяжёлые, порой сутками не выходишь из шахты. Если что-нибудь на участке не ладится, всё равно покоя не дадут, вызовут из дома и пошлют в шахту. Лучше там, на месте находиться, пока поток угля пойдёт нормально. А она молодая, надоело ей ждать меня день и ночь. Всё может быть правда, только доказательств нет. Как мало человеку надо, чтобы изменить настроение. Если здраво рассудить, то ничего между мной и этой молодкой не было, но заряд на хорошее настроение я получил на несколько дней. В первую очередь необходимо наладить нормальные отношения со своей собственной женой. Я уже забыл, когда её приласкал по-человечески, только одно на уме – работа да работа. Оказывается, душа человеческая требует ещё кое-чего, кроме работы. Иван Ефимович узнал её, но никому этого секрета не рассказывал.

Закрыл двери в кабинете после визита этой молодки, прилег снова, но теперь он просто мысленно анализировал всё произошедшее несколько минут назад. Вдруг дверь снова открываются – что за чертовщина, – подумал он. «Тут кто-нибудь есть?» – последовал вопрос. «Есть», – ответил Иван Ефимович. Тут же сразу загорелся свет, это была ночная дежурная техничка по комбинату, она где-то дремала и от этого крика проснулась. «Это не у Вас здесь недавно кричала женщина во всю мощь?» – «Нет, Клавдия Петровна, я сам сквозь сон что-то такое слышал, но толком не разобрался» – «Надо же, по ночам таскаются с кем попало и орут, женщины совсем за годы войны распустились, на каждого прохожего мужчину кидаются, потеряли стыд и совесть, пойду дальше, – сказала она, – может кто-нибудь видел эту даму после ее ухода». Он долго лежал ещё на этой скамейке, в голову лезли всякие мысли. Но, слава Богу, подумал он, что никто толком не знает, что это молодка подняла шум именно тогда, когда он применил грубый прием по отношению к ней. Убедившись, что уснуть уже не может, пошел в мойку, переоделся и спустился в шахту.

ФЕДОР ПЕТРОВИЧ ЕРМОЛИН

Фёдор Петрович по сравнению со своим начальником, был человеком противоположного характера. Никогда не кричал на людей, не унижал человеческого достоинства, не наказывал никого, и не старался для производства. Для него было всё равно – участок работал нормально или нет, он не переживал. Не зря говорят: «Беззаботный человек хуже мертвеца, такие люди берегут свою нервную систему и, как правило, долго живут». С одной стороны, хорошо, но для производства от них пользы никакой. Мы работали на штольне №6, это был самый отдаленный участок возле подсобного хозяйства ОРСа. Федор Петрович ходил шахту в нашу смену, когда мы работали до 12ч ночи. От участка до ближайшего тоннеля 3км шли на лоне природы. Пойдёт домой два часа раньше смены, обязательно заберет с собой свою любовь. Летнее время идти по поверхности милое дело, кругом запах цветов, природы дышит, как тут не согрешишь, притом деваха лет на 20 моложе его, тут и мертвого потянет на подвиги. Это уже никого не удивляло, если их видели вместе. Все об этом знали и не обращали никакого внимания. Однажды мы вышли из мойки в 1:00 ночи и направились в столовую, но Фёдор Петрович нас остановил: «Вы куда, ребята? В столовую идите, в кабинет, ждите меня, я скоро приду». Набрал нас девять парней и говорит: «Сейчас поедем ко мне, жена вас накормит, и съездим мне за сеном». Все над нами имели власть – одни старались для производства выжать из нас все соки, а кто для личной выгоды. Фёдор Петрович был равнодушен к производству, но для своей семьи ему приходилось шевелить мозгами, ведь дома у него было семь иждивенцев, а времена были не из лёгких. Карточная система и в магазинах пустые полки. На иждивенцев получали всего по 400г хлеба на каждого в день. Единственный выход, чтобы прокормить такую семью, держал корову, сеял гречиху и просо, сажал картошку и разные овощи. Рабочая сила для него была бесплатная их в достаточном количестве. Сколько человек захочет, столько и пошлет к себе домой. Нашими руками он обрабатывал всё, не один гектар парни мы перекопали ему вручную лопатой. А наступит сенокос, навозим сена не менее чем на пять коров. Осенью всё вовремя намолотим зерновые, выкопаем и перевезем на двуколке весь урожай, притом вовремя и в хорошую погоду.

У нас большого выбора не было, нам остаётся только подчиняться. Надо, значит надо! Весь разговор исчерпан. Фёдор Петрович шагал впереди, а мы за ним, в кишках квакали лягушки, но мы были настроены оптимистически, скоро нас накормят, перестанет урчать. «А как с зоной будет, что там скажут нам?» – «Я уже всё уладил, утром пропустят через проходную» – «Тогда лады!» Так и дошли до владений Фёдора Петровича, жил он на самом верху, на горе, недалеко от кладбища. Хозяин стучится во всю мощь, никак не может разбудить свою хозяйку, видимо здесь нас никто не ждёт. Заскрипели двери, давно петли не смазаны, загремели задвижки, и двери распахнулись. На пороге появилась женщина невысокого роста, спросонок вид имела не лучшим образом, волосы запутанные, глаза опухшие и т.д. «Быстренько накорми ребят, они с работы, мы